Унтершарфюрер
Унтершарфюрер (нем. Unterscharführer) — звание в СС, которое существовало с 1934 по 1945 год. Соответствовало званию унтер-офицер в вермахте. Звание унтершарфюрер было создано во время последовавшей за Ночью длинных ножей реорганизации СС, в ходе которой было создано несколько новых званий, чтобы отделить СС от СА.
Звание унтершарфюрер СС было создано из старого звания СА шарфюрер. После 1934 года звание унтершарфюрер СС стало равно званию шарфюрер СА.
Звание унтершарфюрер было первым унтер-офицерским званием в СС и самым распространённым в СС.
В Общих СС унтершарфюрер обычно командовал отделением численностью от семи до пятнадцати человек. Звание также широко использовалось во всех нацистских силовых органах, таких, как Гестапо, СД и айнзатцгруппы.
В концентрационных лагерях унтершарфюреры обычно занимали должность блокфюрера, обязанностью которого было наблюдение за порядком в бараке. Должность блокфюрера стала одним из символов холокоста, так как именно блокфюреры совместно с зондеркомандами непосредственно осуществляли акции по убийству евреев и других «нежелательных» для Третьего рейха элементов.
В войсках СС звание унтершарфюрер было одним из званий младшего командного состава уровня роты и взвода. Звание было также равно первому кандидатскому званию в офицеры войск СС — юнкер СС.
Так как требования к боевым унтер-офицерам были выше, чем к унтершарфюрерам общих СС, претенденты на это звание подвергались в войсках СС наблюдению и отбору. В течение испытательного срока претендент считался «кандидатом в унтерфюреры», а звание получал после соответствующей оценки, тренировок и экзамена.
- Знаки различия унтершарфюрера СС
- SS Unterscharführer-MP.jpg
- SS-Unterscharführer.svg
- UO Cam Slv.gif
| Младшее звание Роттенфюрер |
Звания СС Унтершарфюрер (Юнкер СС) |
Старшее звание Шарфюрер |
См. также
|
Это заготовка статьи о Третьем рейхе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Унтершарфюрер"
Отрывок, характеризующий Унтершарфюрер
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
