Уокер, Ти-Боун

Ти-Боун Уокер T-Bone Walker
Основная информация
Полное имя	Аарон Тибо Уокер
Дата рождения	28 мая 1910(1910-05-28)
Место рождения	Линден, Техас
Дата смерти	16 марта 1975(1975-03-16) (64 года)
Место смерти	Лос-Анджелес
Страна	США США
Профессии	певец, гитарист
Жанры	Электрик-блюз, чикагский блюз, техасский блюз, джамп-блюз,
Лейблы	Atlantic, Black & Blue, Black & White, Blues Way Records, Brunswick, Capitol, Charly, Columbia, Duke, Imperial, Modern, Polydor, Reprise

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Ти-Боун Уокер (англ. T-Bone Walker; 28 мая 1910, Линден, Техас — 16 марта 1975, Лос-Анджелес) — американский блюзовый гитарист.

Аарон Тибо Уокер (Aaron Thibeaux Walker или T-Bone Walker) родился 28 мая 1910 года в городе Линден, штат Техас. Когда ему было два года, его семья переехала в Даллас. Его отчим, Marco Washington, научил его петь, но настоящий урок блюза он получил от Блайнд Лемона Джефферсона (Слепой Лемон Джефферсон), основателя техасского блюза. Совершенно очевидно, что именно это помогло сформировать интересы юного Уокера в блюзе. С 1920 по 1923 год Ти-Боун был проводником Блайнд Лемона по окрестностям Далласа. Вскоре Уокер взялся за гитару воодушевлённый, равно как и его родители, которые оба были музыкантами, Блайнд Лемоном. Он начал играть в Dr. Breeding Medicine Show и во множестве других представлений в середине двадцатых годов. К тому времени Ти-Боун стал хорошо известен в районе Оак-Клифф города Далласа.

В 1929 году Уокер записывался для компании Columbia Records под именем Oak Cliff T-Bone Walker, где выпустил композиции Witchita Fall Blues и Trinity River Blues. В тридцатых годах Ти-Боун играл во многих джазовых оркестрах включая Cab Calloway’s Band (он выиграл далласский конкурс талантов, где призом было выступление с легендарным лидером этого оркестра), Lawson Brooks Band и Count Biloski Band. Затем Ти-Боун переехал в Калифорнию и выступал с различными небольшими оркестрами в окрестностях Лос-Анджелеса. Уокер был одним из первых блюзовых музыкантов, которые экспериментировали с электрической гитарой. Ходит легенда, что между 1935 и 1936 годами Уокер играл на прообразе электрической гитары. Другие музыканты, записавшие элекрогитару до Ти-Боуна, опередили его.

В 1939 году Уокер присоединился к Les Hite’s Cotton Club Orchestra и записал T-Bone Blues. В 1941 году, благодаря успеху этой композиции, Уокер покинул оркестр, основал свой собственный ансамбль и начал работу в клубах Лос-Анджелеса. В 1942 году он начал записываться для Capitol Records (в то время Black and White Records). Именно в это время он создал свой популярнейший хит Call It Stormy Monday (But Tuesday Is Just As Bad). В 1950 году Ти-Боун покинул Capitol Records и перешёл в Imperial Records. Уокер работал с этой студией пять лет и записал более 50 композиций, среди которых I Walked Away и Cold Cold Feeling. В 1955 году он подписал контракт с Atlantic Records и выпустил альбом T-Bone Blues, который считается одной из лучших его записей.

В пятидесятых годах Ти-Боун гастролировал как лидер-гитарист с различными случайными ансамблями, а также записывался время от времени. В 1962 году он участвовал в American Folk Blues Festival Package в Европе и нашёл там преданных последователей. Ти-Боун также играл на Ann Arbor Festival в 1969, Berkley Blues Festival в 1970, в Карнеги Холле и в Филлмор-Ист в Нью-Йорке. В 1970 году ему была присуждена премия Grammy за альбом Good Feelin', однако в это же время его здоровье начало ухудшаться. У него была язва желудка и он не мог бросить пить. Он прекратил выступления в 1974 году после приступа и ушёл из жизни 16 марта годом позже из-за бронхиального воспаления.

Ти-Боун оказал влияние на многих легендарных блюзовых музыкантов, таких как Джими Хендрикс, Би Би Кинг, Фредди Кинг, Альберт Кинг, Отис Раш, Бадди Гай и Стиви Рэй Вон. Ти-Боун Уокер был принят в Зал славы блюза в 1980 году и в Зал славы рок-н-ролла в 1987 году.

Отрывок, характеризующий Уокер, Ти-Боун

Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.