Уокер, Роберт Джон
| Роберт Джон Уокер Robert John Walker 
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 8 марта 1845 — 5 марта 1849 | ||||
| Президент: | Джеймс Полк | |||
| Предшественник: | Джордж Бибб | |||
| Преемник: | Уильям Мередит | |||
| ||||
| 4 марта 1835 — 5 марта 1845 | ||||
| Предшественник: | Джордж Пойндекстер | |||
| Преемник: | Джозеф Чалмерс | |||
| ||||
| 27 мая — 15 декабря 1857 года | ||||
| Предшественник: | Джон Гири | |||
| Преемник: | Джеймс Денвер | |||
| Рождение: | 23 июля 1801 Нортумберленд, Пенсильвания, США | |||
| Смерть: | 11 ноября 1869 (68 лет) Вашингтон, США | |||
| Партия: | Демократическая партия | |||
| Образование: | Пенсильванский университет | |||
Роберт Джон Уокер (англ. Robert John Walker; 23 июля 1801 — 11 ноября 1869) — американский политик, сенатор, 18-й министр финансов США, 4-й губернатор территории Канзас[1].
Биография
Роберт Уокер родился Нортумберленде, штат Пенсильвания, в семье судьи. В 1819 году окончил юридический факультет Пенсильванского университета, а в 1821 году был принят в коллегию адвокатов. К 1826 году, посредством спекуляций рабами, хлопком и землёй, Уокер смог сколотить себе состояние. В 1838 году, из-за огромного давления со стороны Конгресса, Уокер освобождает рабов[2].
В 1835 году Уокер был избран сенатором от Демократической партии. Будучи ярым экспансионистом, Роберт Уокер в 1837 году проголосовал за признание Республики Техас. Также, он выступал за низкие тарифы, распределение излишков федеральных средств и был противником Второго банка США[1].
Как сенатор Миссисипи, Уокер был страстным защитником рабства, и утверждал, что независимость Техаса должна предотвратить его попадание в руки Великобритании, которая была противницей рабства[1].
8 марта 1845 года президент Джеймс Полк назначил Роберта Уокера на пост министра финансов[3]. На этом посту Уокер осуществлял финансирование Американо-мексиканской войны и подготовил в 1849 году законопроект о создании Министерства внутренних дел США. После ухода из казначейства Уокер занялся предпринимательством и спекуляцией землёй.
Напишите отзыв о статье "Уокер, Роберт Джон"
Примечания
Ссылки
- [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=6654657 Роберт Джон Уокер] (англ.) на сайте Find a Grave
| ||||||
| ||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Уокер, Роберт Джон
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
