Дональдсон, Уолтер
Уолтер Дональдсон  | |
 | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Профессиональная карьера |
1923—1953 |
| Наивысший брейк |
142 |
| Победы на турнирах | |
| Чемпионат мира | |
Уо́лтер До́нальдсон (англ. Walter Donaldson; 4 января 1907 — 1973) — первый шотландский профессиональный игрок в снукер. Член Зала славы снукера с 2012 года.
Уолтер Дональдсон стал профессионалом уже в 16 лет после того, как выиграл национальный чемпионат среди юношей. Однако свою дебютную игру на первенстве мира по снукеру он провёл лишь в 1933 году — тогда он уступил в полуфинале Джо Дэвису. Затем он пропустил ещё пять чемпионатов, а когда возвратился, то достиг лишь четвертьфинала. Когда началась война, Дональдсона призвали служить в армию.
На первом же послевоенном чемпионате Уолтер установил новый рекорд по величине серии — теперь она составляла 142 очка, и это был отличный результат для того времени. А уже на следующем первенстве Дональдсон стал победителем, обыграв в финале Фреда Дэвиса со счётом 82:63. Таким образом, Уолтер стал первым не английским игроком, которому удавалось побеждать на чемпионатах мира.
Он не смог удержать титул в следующем году, уступив Дэвису-младшему, но возвратил себе первое место в 1950-м. Затем он ещё четыре раза подряд играл в финалах, причём во всех решающих матчах ему противостоял Фред Дэвис. Но больше выиграть престижнейший турнир в мире снукера шотландцу так и не удалось. После этих неудач он сказал, что разочарован в игре и уходит из профессионального снукера.
Уолтер Дональдсон умер у себя дома, в Бакингемшире в 1973 году, но и по сей день он является одним из самых известных снукеристов за всю историю.
Достижения в карьере
Напишите отзыв о статье "Дональдсон, Уолтер"
Ссылки
- [prosnookerblog.com/legends/walter-donaldson/ Профиль на Prosnookerblog] (англ.)
- [www.worldsnooker.com/page/PastPlayersArticle/0,,13165~2215993,00.html Профиль на Worldsnooker] (англ.)
| ||||||
Отрывок, характеризующий Дональдсон, Уолтер
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
