Уорд, Генриетта

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Уорд Генриетта

Фотография 1909 года
Дата рождения:

1 июня 1832(1832-06-01)

Дата смерти:

12 июля 1924(1924-07-12) (92 года)

Гражданство:

Великобритания Великобритания

Генриетта Уорд (англ. Henrietta Ward, полное имя Henrietta Mary Ada Ward; 18321924) — английская историческая и жанровая художница викторианской эпохи.[1]





Биография

Родилась 1 июня 1832 года в Лондоне в семье, в которой были профессиональные художники на протяжении нескольких поколений. Её дед по отцовской линии — Джеймс Уорд был художником-анималистом; у него были родственниками художники Джон Джексон[en] и Джордж Морланд. Ее родители тоже были художниками — отец Джордж Уорд (англ. George Raphael Ward) был известным автором гравюр, мать Мэри Уорд (англ. Mary Webb Ward) писала миниатюры.

Будучи единственным ребёнком в семье, Генриетта выросла в окружении художников, в том числе Эдвина Ландсира и Чарльза Лесли[en], а также братьев — Джона Шалона[en] и Альфреда Шалона.

Первоначально обучалачь искусству в школе Bloomsbury Art School, затем — в академии у английского художника и преподавателя Henry Sass. В 1843 году, в возрасте 11 лет, влюбилась в 27-летнего художника Эдварда Уорда, за которого позже вышла замуж. Несмотря на большое количество родившихся детей, Генриетта развивала свою творческую карьеру. Работала в разных жанрах, также была отмечена за ее исторические работы и портреты, в частности Томаса Чаттертона и Элизабет Фрай. Часто использовала своих детей в качестве моделей для своих картин.

Внешние изображения
[en.wikipedia.org/wiki/File:Wardpalissy.jpg Картина Palissy the Potter]

Одна из ее самых известных картин — Palissy the Potter, была представлена в Королевской академии в 1866 году и посвящена Бернару Палисси. Эта и другие её произведения (Queen Mary quitting Stirling Castle, Scene from the childhood of Joan of Arc) сделали Генриетту Уорд одной из выдающихся женщин-художниц в истории своего поколения. Кроме написания картин, она давала уроки рисования для некоторых королевских детей — королеве Виктории и принцу Альберту. Генриетта была суфражисткой[2], поддерживала отношения с Чарльзом Диккенсом и Джорджем Крукшенком.

После смерти мужа в 1879 году, чтобы поддержать семью, вдова открыла свою собственную художественную школу, которая специализировалась на подготовке молодых женщин-художниц. Она также получала пенсию в размере ₤100 за свои предыдущие заслуги как преподаватель королевской семьи.

Умерла 12 июля 1924 года в Слау.

Семья

В 1843 году Генриетта познакомилась с художником Эдвардом Уордом, имевшим одинаковую с ней фамилию. Они поженились тайно в мае 1848 года, после побега, который им организовал друг Эдварда Уилки Коллинз, позже положивший этот случай в основу своего романа Basil. Мать Генриетты никогда не простила бегство дочери и лишила ее наследства. В семье было восемь детей. Их сын Лесли Уорд стал популярным карикатуристом.

После смерти мужа она написала две книги автобиографических мемуаров об их совместной жизни — Mrs. E. M. Ward’s Reminiscences (в 1911 году) и Memories of Ninety Years (в 1924 году)[3].

Напишите отзыв о статье "Уорд, Генриетта"

Примечания

  1. [www.sloughhistoryonline.org.uk/ixbin/hixclient.exe?a=query&p=slough&f=generic_theme.htm&_IXFIRST_=1&_IXMAXHITS_=1&%3Dtheme_record_id=sl-sl-hward&s=a_S6HaKrsnP Henrietta Ward, Victorian Artist]  (англ.)
  2. Deborah Cherry, Beyond the Frame, London, Routledge, 2000; p. 154.
  3. Mrs. E. M. Ward, Memories of Ninety Years, Edited by Isabel G. McAllister, London, Hutchinson, 1924.

Ссылки

  • [www.thamespilot.org.uk/asset_arena/text/pdf/sl/sl/sl-sl-s000004387_henward-d-00-000.pdf HENRIETTA WARD - A Victorian Artist in Slough]  (англ.)
  • [www.postcards-from-slough.co.uk/home/henrietta-ward/ Henrietta Ward (1832-1924)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Уорд, Генриетта

Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.