Уорнер, Генри Байрон
Поделись знанием:
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.
В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
| Г. Б. Уорнер | |
| H. B. Warner | |
 | |
| Имя при рождении: |
Генри Байрон Чарлз Стюарт Уорнер-Ликфорд |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
21 декабря 1958 (83 года) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1900—1956 |
Г. Б. Уорнер или Генри Байрон Уорнер (англ. Henry Byron Warner; 1875—1958) — британский актёр, бо́льшую часть карьеры работавший в Голливуде. Один из самых известных и коммерчески успешных артистов немого кино США, чьё имя упоминается в одном ряду с Бастером Китоном, Глорией Свенсон и Анной Нильссон[1][2][3]. Снялся в 135 кинофильмах, среди которых наиболее известными стали роли Иисуса Христа в картине Де Милля «Царь царей» (1927 год) и Чанга в фэнтезийной драме Фрэнка Капры «Потерянный горизонт» (1937 год), за которую он был номинирован на «Оскар» за лучшую мужскую роль второго плана.
Биография
Уорнер родился 26 октября 1875 года в историческом районе Лондона Сент-Джонс-Вуд в семье театрального актёра Карла Уорнера. Родители желали для сына карьеры врача. Однако после завершения медицинского факультета Лондонского университета Генри Байрон отправился во Францию и Италию изучать актёрское мастерство. В 1900 году 25 летний Уорнер приехал в США и дебютировал на Бродвее. В течение последующих 20 лет он принял участие в 13 постановках. С 1914 года начал активно сниматься в кинематографе. Одним из высших его достижений стала роль Иисуса Христа в картине Сесиля Де Милля «Царь царей». При общем успехе проката, часть критиков выражала произведению скорее негативную оценку, считая, что «Христос в исполнении Уорнера излишне подобен иконе, а фильм иногда превращается просто в иллюстрацию»[4].
С приходом в кино звука Уорнер, в отличие от многих коллег, остался востребованным, хотя всё чаще как исполнитель второстепенных ролей. Неоднократно снимался у комедиографа Френка Капры, включая работу в фильмах, получивших большое количество наград: «С собой не унесёшь» (1938 год, Оскар за лучший фильм года), «Мистер Смит едет в Вашингтон» (1939 год, Оскар за лучший сценарий и 11 номинаций), «Эта прекрасная жизнь» (№ 30 из 250 лучших фильмов по версии IMDb).
Генри Байрон Уорнер скончался от сердечного приступа 21 декабря 1958 года в возрасте 83 лет.
Избранная фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1914 | ф | Изгоняющий призраков | The Ghost Breaker | Уоррен Джарвис |
| 1923 | ф | Заза | Zaza | Бернар |
| 1927 | ф | Царь царей | The King of Kings | Иисус Христос |
| 1927 | ф | Сын Соррелла | Sorrell and Son | Соррелл |
| 1929 | ф | Божественная леди | The Divine Lady | Уильям Гамильтон |
| 1930 | ф | Зелёная богиня | The Green Goddess | майор Креспин |
| 1932 | ф | Шанс для Чарли Чана | Charlie Chan's Chance | инспектор Файф |
| 1932 | ф | Угроза | The Menace | инспектор Трейси |
| 1934 | ф | В старом Санта Фе | In Old Santa Fe | Чарли Миллер |
| 1935 | ф | Повесть о двух городах | A Tale of Two Cities | месье Габелль |
| 1936 | ф | Мистер Дидс переезжает в город | Mr. Deeds Goes to Town | судья Мэй |
| 1937 | ф | Потерянный горизонт | Lost Horizon | Чанг |
| 1938 | ф | Девушка с Запада | Girl of the Golden West | отец Сиенна |
| 1938 | ф | С собой не унесёшь | You Can't Take It With You | Рэмси |
| 1939 | ф | Мистер Смит едет в Вашингтон | Mr. Smith Goes to Washington | сенатор Эгню |
| 1941 | ф | Корсиканские братья | The Corsican Brothers | доктор Энрико Паоли |
| 1942 | ф | Перекрёсток | Crossroads | обвинитель |
| 1946 | ф | Эта прекрасная жизнь | It's a Wonderful Life | мистер Говер (пьяный аптекарь) |
| 1950 | ф | Бульвар Сансет | Sunset Boulevard | камео |
| 1956 | ф | Десять заповедей | The Ten Commandments | Аминадав |
Награды и номинации
- В 1938 году номинирован на «Оскар» за лучшую мужскую роль второго плана в фильме «Потерянный горизонт».
- 8 февраля 1960 года открыта звезда Г. Б. Уорнера на «Аллее славы» Голливуда
Напишите отзыв о статье "Уорнер, Генри Байрон"
Примечания
- ↑ Именно эти четыре актёра играли партию в бридж на «вечере восковых фигур» в особняке у Нормы Десмонд в фильме «Бульвар Сансет»
- ↑ Robert M. Fells. [books.google.ru/books?id=EoQtdm2iZiEC&pg=PA103&dq=H.+B.+Warner+star&hl=ru&sa=X&ei=yMAZUZe_OMmm4gT-7YDwCA&ved=0CDEQ6AEwAA#v=onepage&q=H.%20B.%20Warner%20star&f=false George Arliss: The Man Who Played God]. — Scarecrow Press, 2004. — С. 103. — 312 с. — (The Scarecrow Filmmakers Series). — ISBN 978-0810851603.
- ↑ Winfried Nöth,Nina Bishara. [books.google.ru/books?id=NBOFIdchEQYC&pg=PA132&dq=H.+B.+Warner+star&hl=ru&sa=X&ei=exAaUcutIsmH4ASG-IAo&ved=0CDYQ6AEwAQ#v=onepage&q=H.%20B.%20Warner%20star&f=false Self-Reference in the Media]. — Mouton de Gruyter, 2007. — С. 132. — 340 с. — ISBN 978-3110194647.
- ↑ Scott Eyman. [books.google.ru/books?id=jwjXltLIqRoC&pg=PA249&lpg=PA249&dq=H.+B.+Warner+Christ+may+be+too+much+of+an+icon,+and+there+are+times+when&source=bl&ots=XNAcYYtzA-&sig=m2tHbP6NQi309CSc0vPu4dH1PpI&hl=ru&sa=X&ei=TBcaUbqUL8fV4QTVvoH4Bw&ved=0CC4Q6AEwAA#v=onepage&q=H.%20B.%20Warner%20Christ%20may%20be%20too%20much%20of%20an%20icon%2C%20and%20there%20are%20times%20when&f=false Empire of Dreams: The Epic Life of Cecil B. DeMille]. — Simon & Schuster, 2010. — 592 с. — ISBN 0743289552.
Ссылки
- Г. Б. Уорнер (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.virtual-history.com/movie/person/10913/hb-warner Фотографии Г. Б. Уорнера и список литературы о нём] (англ.)
Отрывок, характеризующий Уорнер, Генри Байрон
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.
В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
