Уоррен, Дайан

Дайан Уоррен англ. Diane Warren
Полное имя	Дайан Ив Уоррен
Место рождения	Ван-Найс, Лос-Анджелес, Калифорния, США
Годы активности	с 1983
Профессии	кинокомпозитор, поэт-песенник
Жанры	поп, кантри, рок, R&B, соул
Сотрудничество	Лора Брэниган, Aerosmith, Уитни Хьюстон, Шер, Леди Гага
Награды	«Золотой глобус» «Грэмми»

Дайан Ив Уоррен (англ. Diane Eve Warren, род. 7 сентября 1956) — американский композитор и поэт-песенник, которая специализируется на медленных поп-композициях на романтические темы.

Биография

Начиная с 1983 году, написанные Уоррен песни неоднократно возглавляли американские чарты. Однажды даже сложилась неслыханная ситуация, когда в Billboard Hot 100 входило семь песен, написанных Уоррен. Для управления таким массивом хитов Уоррен основала компанию Realsongs. Среди исполнителей песен Уоррен — Эрик Клэптон, Род Стюарт, Элтон Джон, Тони Брэкстон, Дасти Спрингфилд, Уитни Хьюстон, Мэрайя Кэри. Наибольшее количество хитов Уоррен написала для Селин Дион.

Хотя Уоррен часто критикуют за приверженность однажды избранной формуле, она не раз номинировалась на премии «Оскар» и «Грэмми» за свои песни, которые прозвучали более чем в 80 фильмах. Несмотря на романтическое содержание своих шлягеров, она никогда не была замужем и, по собственному утверждению, даже не была влюблена.

В 2011 году Уоррен стала обладательницей «Золотого глобуса» за песню «You Haven’t Seen the Last of Me», которую исполнила Шер в мюзикле «Бурлеск».

В 2016 году Уоррен, совместно с Леди Гага, выиграла премию «Satellite Award 2016» за песню «Til It Happens To You» в номинации «Лучшая оригинальная песня». Также композиция «Til It Happens To You» была номинирована на премию «Оскар 2016».

Некоторые песни Дайан Уоррен

• «Because You Loved Me» — Селин Дион
• «Don’t Turn Around» — Тина Тёрнер
• «There You’ll Be» — Фэйт Хилл
• «Could I Have This Kiss Forever» — Энрике Иглесиас и Уитни Хьюстон
• «Can’t Fight the Moonlight» — Лиэнн Раймс
• «Have You Ever» — Брэнди (певица)
• «Look Away» — Chicago
• «I Didn't Know My Own Strength» — Уитни Хьюстон
• «I Don’t Want to Miss a Thing» — Aerosmith
• «If I Could Turn Back Time» — Шер
• «I Learned From The Best» — Уитни Хьюстон
• «Unbreak My Heart» — Тони Брэкстон
• «You Haven’t Seen the Last of Me» — Шер
• «Not a Dry Eye in the House» — Meat Loaf
• «I'd Lie for You (And That's the Truth)» — Meat Loaf
• «Til It Happens To You» — Леди Гага

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Дайан Уоррен

Отрывок, характеризующий Уоррен, Дайан

– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.


Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?