Упаковки оптических дисков
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 5 декабря 2011 года. |
Упаковка оптического диска — коробка с креплениями или пакет для хранения оптических дисков (CD, DVD, HD DVD, Blu-ray и т. д.).
Основная цель каждой упаковки — защита диска от света, пыли, механических повреждений и грязи. Дополнительно может использоваться для размещения рекламы (как на одной, так и на обеих сторонах диска), описания содержимого и т. д.
Типы упаковок
- Кипкейс (англ. Keep-case), он же дивидибокс (англ. DVD-box). Обычно имеет крепления для одного диска, но бывают упаковки на 2 диска (по диску на каждую сторону), 3-4 (два крепления на каждой из сторон, диски хранятся «внахлёст» на разной высоте от стенки). Обычно имеет пластиковую прозрачную обложку и вкладывающийся бумажный лист (на обе стороны). Российские издатели свои игры в таких упаковках называют «в подарочной упаковке» — в лицензионных изданиях помещаются не только сами диски с игрой, но и руководство пользователя, регистрационная карточка, а также дополнительная информация, начиная от раскладки клавиатуры в игре, и заканчивая небольшими альбомами с иллюстрациями из игры и т. п.
- Тонкий кипкейс (англ. Slim DVD-case) высота и ширина как у кипкейса, но толщина существенно меньше (максимум 1 диск). Аналогично кипкейсу имеет прозрачную обложку и бумажный лист.
- Диджипэк, дигипак(англ. Digipak) Вкладыш с креплением для CD приклеивается к картонному листу, сложенному вдвое или втрое. Упаковка раскрывается в виде книжечки. Часто вкладывается в отдельный картонный бокс. Эта упаковка используется в основном для оформления дисков DVD-Video. Более дешевая и недолговечная по сравнению с кипкейсом.
- Сидибокс (англ. CD-box, Jewel case, Jewel box). Стандартная упаковка для CD. Обычно содержит один, два, иногда три или четыре диска (в случае нескольких дисков поверхность с креплением дисков подвижная). Имеет две позиции для укрепления вкладышей — на крышке и дне. В настоящее время используется также термин «джевельная» или «экономичная упаковка».
- Тонкий сидибокс (англ. Slim-jewel, slim-box). Тоньше сидибокса в два раза, может вмещать один или два диска. Диски крепятся с двух сторон, либо только с одной плюс иллюстрация с другой. Разновидностью тонкого сидибокса является сидибокс для синглов (англ. Maxislim J-Case) толщиной 7 мм, диск крепится на заднюю стенку, в то время как на передней есть кармашек для обложки. Такие упаковки крайне популярны у музыкальных коллекционеров, собирающих CDM и Maxi-синглы популярных исполнителей.
- Картонный конверт (англ. LP style case). Диск вкладывается в картонный конверт наподобие упаковок для виниловых пластинок. В упаковке может быть как один, так и два диска (в таком случае упаковка выполняется в виде книги и диски помещаются в её карманах). Минусом этой упаковки является то, что диски не закреплены внутри неё и могут выпасть или пострадать от механических повреждений.
- Бумажный конверт (англ. Paper sleeve). Диск вкладывается в бумажный конверт, верхняя часть которого обычно складывается и приклеивается для фиксации диска внутри. Могут быть как с окном, так и без. Эта упаковка является технической, и диски в бумажных конвертах редко продаются в отдельности. Одна из самых дешевых видов упаковки.
- Пластиковый конверт (англ. Tyvek sleeve). Диск вкладывается в пластиковый конверт, верхняя часть которого обычно приклеивается к основной.
- Полутканевый конверт под скоросшиватель (англ. Sleeve). Тканевая поверхность бережно обращается с поверхностью дисков, что особенно актуально для DVD±R/RW. Имеет удобный вырез для доступа к диску и клапан, предотвращающий выпадение. Обычно имеет две стороны и обязательно перфорацию под скоросшиватель.
- Стил-бокс (англ. steel-box). Металлическая упаковка с формой, размером и конструкцией, максимально приближенной к DVD-box. Внешняя часть коробки запечатывается изображением непосредственно по металлу. Очень прочный и долговечный вариант упаковки для дисков.
- Дискбокс (англ. DiscBox). Упаковка представляет собой прямоугольный футляр с абсолютно гладкими сторонами, без технических вырезов и отверстий, как у стандартного DVD-box (amarey), что, в свою очередь, исключает запыленность и позволяет наносить полиграфическое изображение прямо на пластиковую упаковку. Это исключает использование бумажной полиграфии. Также отличительной частью данной упаковки является центральный замок «клипса», гарантирующий на 100 % удержание в упаковке без повреждений лазерного носителя информации даже при открытом боксе в перевернутом виде. Конструкция «DiscBox» имеет возможность размещения в нём двухдисковых изданий CD/DVD/HD DVD/Blu-ray (диск на диск без физических повреждений).
Размеры упаковок
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
- DVD-box — высота — 182 мм, ширина — 136 мм, толщина — 14 мм. В зависимости от конструкции креплений, в данной упаковке могут размещаться от одного до четырёх дисков;
- slim DVD-box — высота — 182 мм, ширина — 136 мм, толщина — 9 мм. В зависимости от конструкции креплений, в данной упаковке могут размещаться один или два диска;
- super slim DVD-box — высота — 182 мм, ширина — 136 мм, толщина — 5 мм. В данной упаковке не может размещаться более одного диска;
- CD-box — высота — 125 мм, ширина — 142 мм, толщина — 10 мм, объём 177,5 см³. В зависимости от конструкции креплений, в данной упаковке могут размещаться один или два диска;
- slim CD-box — высота — 125 мм, ширина — 142 мм, толщина — 5 мм. В данной упаковке не может размещаться более одного диска.
Также существуют упаковки, высота и ширина которых совпадают со стандартными размерами CD и DVD-боксов, но толщина отличается за счет изменения конструкции. В таких упаковках может размещаться большее количество дисков — начиная от трех для CD-бокса и от шести для DVD-бокса.
- DiscBox — высота — 192 мм, ширина — 136 мм, толщина — 14 мм. Независимо от конструкции креплений, в данной упаковке могут размещаться один или два диска.
Напишите отзыв о статье "Упаковки оптических дисков"
Ссылки
- [www.discwizards.com/articles/Compare-Different-Types-CD-Case-And-DVD.htm What are the different types of Blu-ray, DVD and CD cases?] / Disc Wizards Limited (англ.)[неавторитетный источник? 2818 дней]
- [source.nationwidedisc.com/choosing-the-right-packaging-for-your-bands-cd/ Choosing the Right Packaging for Your Band’s CD] / NationWide Source - Feb 7, 2014 (англ.)[неавторитетный источник? 2818 дней]
- [www.ebay.com.au/gds/CD-PACKAGING-DIFFERENT-TERMS-WHAT-THEY-MEAN-/10000000004623100/g.html CD PACKAGING: DIFFERENT TERMS & WHAT THEY MEAN], rainbowjam, 2008 (англ.)[неавторитетный источник? 2818 дней]
- [www.juliesbicycle.com/files/2009Impacts-and-Opportunities-Reducing-the-Carbon-Emissions-of-CD-Packaging-Full-Report.pdf Impacts and Opportunities Reducing the Carbon Emissions of CD Packaging], Julie's Bicycle, February 2009 (англ.)
- [www.spio-fsk.de/media_content/1364.pdf FSK Ratings on Optical Media and their Packaging], 2010 (англ.)
- [www.clir.org/pubs/reports/pub121/pub121.pdf#page=26 5.1.6 Individual Disc Storage] / Fred R. Byers, Care and Handling of CDs and DVDs, A GUIDE FOR LIBRARIANS AND ARCHIVISTS, Council on Library and Information Resources, NIST 2003 (англ.)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 27 января 2013 года. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Упаковки оптических дисков
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
