Упатниекс, Роланд

Роланд Упатниекс
Гражданство	СССР СССР
Дата рождения	13 июня 1932(1932-06-13)
Рост	176 см
Дата смерти	11 мая 1994(1994-05-11) (61 год)
Карьера
Дисциплина	одиночки, двойки
Клуб	Варпа
В сборной	1970-е годы
Статус	завершил карьеру
Медали
Государственные награды

Ро́ланд Упа́тниекс (латыш. Rolands Upatnieks; 13 июня 1932 — 11 мая 1994) — советский латышский саночник, выступал за сборную страны в середине 1970-х годов. Участник зимних Олимпийских игр в Инсбруке, серебряный призёр Спартакиады народов СССР, вице-чемпион национального первенства. Также известен как тренер и конструктор, в 1980—1986 годах возглавлял сборную СССР по бобслею, участвовал в проектировании первых советских бобслейных саней.

Биография

Роланд Упатниекс родился 13 июня 1932 года. В молодости увлекался техникой, успешно участвовал в соревнованиях по авто- и мотоспорту (является шестикратным чемпионом СССР по мотоспорту), выступал в водно-моторных видах спорта. В 1965 году окончил Рижский политехнический институт, где обучался на факультете транспорта и машиноведения, примерно в то же время решил попробовать себя в санном спорте. Представляя спортивное общество «Варпа», неоднократно становился чемпионом Латвии, в 1974 году выиграл серебряную медаль на Спартакиаде народов СССР, ещё через год получил серебро на чемпионате Советского Союза. Благодаря череде удачных выступлений удостоился права защищать честь страны на зимних Олимпийских играх 1976 года в Инсбруке — вместе со своим партнёром Валдисом Кузисом занял в мужской парной программе девятое место. Во время Игр Упатниексу было 43 года и 59 дней, благодаря этому он стал самым возрастным участником зимних Олимпийских игр от СССР.

Вскоре после Игр перешёл на тренерскую работу, в 1977—1980 годах занимался подготовкой латвийской команды по санному спорту, а затем был назначен на пост главного тренера сборной СССР по бобслею. Упатниекс сыграл ключевую роль в распространении и развитии бобслея в стране: основал секцию и федерацию бобслея, конструировал бобслейные сани, отвечал за подбор спортсменов для национальной команды. Возглавляемая им сборная участвовала в зимних Олимпийских играх 1984 года в Сараево, и его подопечные — пара Зинтис Экманис и Владимир Александров — сенсационно завоевали там бронзовые медали. Несмотря на выдающиеся результаты, в 1986 году его отстранили от работы по причине «финансовой нечистоплотности» и «тенденциозного подбора членов команды», при котором около 80 % членов сборной были латышами (недовольные спортсмены написали коллективное письмо в ЦК КПСС с просьбой уволить их наставника).

После распада СССР Упатниекс некоторое время занимался бизнесом. 11 мая 1994 года погиб в автокатастрофе, похоронен на Лесном кладбище в Риге. Его дочь Инара пошла по стопам отца и тоже стала саночницей, хотя сколько-нибудь значимых достижений не добилась.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/up/rolands-upatnieks-1.html Роланд Упатниекс] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [olimpiade.lv/lv/latvijas-olimpiesi/rolands-upatnieks-157 ROLANDS UPATNIEKS]  (латыш.) — страница на сайте Олимпийского комитета Латвии

Отрывок, характеризующий Упатниекс, Роланд

Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.