Лефортово (район Москвы)

Сюда перенаправляется запрос «Калининский район (Москва)». На эту тему нужна отдельная статья.

Район Лефортово
Муниципальное образование Лефортово
Герб Флаг (описание)
Статус	район / муниципальный округ
Входит в состав	города Москвы
Административный округ	ЮВАО
Район
Название	Лефортово
Дата образования	5 июля 1995 года
Прежний статус	муниципальный округ «Лефортово» (с 1991 года)
Глава управы	Толкачев Сергей Генрихович
Муниципальный округ
Название	Лефортово
Дата образования	15 октября 2003 года
Характеристика
Площадь	9,06 км² (45-е место)
Население (2016)	↗93 257 чел. (6.75 %, 53-е место)
Плотность населения (2016)	10293.27 чел/км² (76-е место)
Площадь жилого фонда (2009)	1387,6 тыс. м² (80-е место)
Станция метро	08 Авиамоторная
Суд	Лефортовский районный суд
Почтовые индексы	105094, 111020, 105229, 111033, 111024, 111116, 111250
Телефоны	+7(495) 360-хх-хх +7(495) 361-хх-хх +7(495) 362-хх-хх +7(499) 763-хх-хх +7(499) 787-хх-хх
[www.uprava-lefortovo.ru Официальный сайт района]
[www.lefmun.ru Официальный сайт муниципалитета]
Лефортово на Викискладе

Лефо́ртово (часть бывшего Благуше-Лефортовского района, затем Кали́нинского райо́на) — один из старейших исторических районов города Москвы и внутригородское муниципальное образование, расположен на берегу Яузы в Юго-Восточном административном округе города Москвы.

Население — 93 257 чел. (2016). Площадь района — 906 га, 65 % территории — промышленная зона, на которой расположено 52 крупных предприятия. Район находится между р. Яузой на северо-западе, Курским направлением Московской железной дороги на юге и Казанским направлением Московской железной дороги на востоке; граничит с районами Таганский, Басманный, Соколиная Гора, Перово и Нижегородский.

История

XIV—XVII века

До появления района деревни и слободы на юго-восточных окраинах Москвы концентрировались вокруг дороги на восток, с конца XIV века называвшейся Новой Владимирской, а также Андроникова монастыря, основанного в 1360 году. Поскольку восток Москвы считался в те времена более спокойным направлением, к XVII веку на Покровке, в Земляном городе, а после и на соседних землях поселяются богатые и влиятельные семьи, появляются резиденции царей Михаила Фёдоровича (село Покровское), затем Алексея Михайловича (село Измайлово и Преображенское).

В середине XVII века в Москве на правом берегу Яузы (в современном Басманном районе) царь Алексей Михайлович воссоздаёт Немецкую слободу. Среди иностранных офицеров, служащих в России и проживающих в слободе, Пётр I находит многих соратников, в том числе уроженца Женевы Франца Лефорта.

Считается, что район был основан в 1699 году. До революции район назывался Лефортовской слободой в честь Франца Лефорта, рядом находилась Немецкая слобода.

XVIII век («Дворцовая эпоха»)

В XVIII веке в Лефортове и рядом с ним строится целый ряд дворцов для дворян и царских особ: Лефортовский и Слободской дворцы (оба на правом берегу Яузы, ныне Басманный район), Головинский дворец, Анненгоф, Екатерининский дворец, дача Строгановых.

В 1730-е рядом с дворцом Анны Иоанновны разбита Анненгофская роща, в XIX веке превращенная в свалку нечистот и уничтоженная смерчем 16 (29) июня 1904. В 1742 году построен Камер-Коллежский вал, разделивший современную территорию Лефортова примерно пополам: западная часть вошла в Москву, восточная часть осталась в пригородах вместе с сёлами Измайлово, Андроновкой, Карачарово. В районе были три заставы: Проломная, Покровская и Рогожская, через которую проходил Владимирский тракт.

В 1771 году во время эпидемии чумы в Лефортове открылось Введенское (Немецкое, Иноверческое) кладбище, на котором поначалу хоронили католиков и лютеран. В 1776 был построен последний дворец Лефортова — Екатерининский, в котором императрице так и не довелось пожить. Павел I положил конец «дворцовой эпохе» Лефортова, отдав дворец под казармы.

XIX век

При Александре I, во время Отечественной войны 1812 года район частично горел (гораздо меньше других районов Москвы). В 1824 году в служебных корпусах Екатерининского дворца разместились казармы Московского гарнизонного полка — «Красные казармы» и Московский кадетский корпус, переведённый из Костромы.

В 1834 году значительную часть построек в районе уничтожил пожар. После этого была создана «Комиссия для предварительных соображений к лучшему урегулированию Лефортовских кварталов», и началось каменное строительство. Вскоре началась индустриализация района, однако большая часть современного района Лефортово, занятая Анненгофской рощей и военными учреждениями, была выведена из гражданского оборота. По существу, в Лефортове развивались три обособленных поселения — к юго-западу (Рогожская застава) и к северо-востоку от военного городка и Лефортовского парка, а также загородный старообрядческий Рогожский посёлок.

В 1866—1868 годах была построена Московско-Курская железная дорога. Вместе с ней были построены Главные вагонные мастерские, из которых впоследствии сформировался нынешний завод имени Войтовича.

В 1881 году в Лефортове была построена первая сортировочная станция Московско-Рязанской железной дороги и депо Москва—Сортировочная. В том же году открывается Лефортовская тюрьма. На Золоторожском валу предприниматель Ю. П. Гужон построил в 1883 году Московский металлургический завод (ныне «Серп и Молот»). К югу от Владимирской дороги возник рабочий посёлок Дангауэровка.

XX век и современность

Во время октябрьского восстания 1917 года в Москве велись бои в течение шести дней. Полковник В. Ф. Рар организовал оборону казарм 1-го кадетского корпуса в Лефортове силами кадетов старших классов. Когда к осаде подключилась артиллерия большевиков, он под свою ответственность распустил кадетов (часть пленных была потом расстреляна красными на территории Лефортовских казарм).

После революции район был переименован сначала в Благуше-Лефортовский (1919—1920), затем вошёл в Бауманский район. Начиная с середины 1920-х гг., застраивались пустоши вдоль реки Синички (жилые дома Синичкиной слободы) и бывшая Анненгофская роща (Московский энергетический институт). Всехсвятский единоверческий монастырь на Владимирской дороге был закрыт, на его месте выстроены новые корпуса завода «Серп и Молот».

Трамвай до госпиталя Бурденко в районе появился ещё до 1-й Мировой войны. В конце 20-х годов эту линию продлили до Дангауэровской слободки (возле современной Новой). В то же время продлили линию трамвая от Рогожской заставы по шоссе Энтузиастов до Владимирского посёлка.

Во время войны лефортовские организации работали на оборону города и страны: так, завод «Компрессор» совместно с заводами им. Войтовича, ВЭИ и другими, выпускал «Катюши»; завод им. Войтовича производит бронепоезда, санитарные поезда, банно-прачечные поезда; многие артиллерийские части были оснащены прожекторами и приборами управления огнём, созданными в Лефортово. Осенью 1941 года в военной академии химзащиты была создана отечественная самовоспламеняющаяся жидкость для «коктейля Молотова». Автобусный парк № 2 отправил на Ладожское озеро колонну из 40 автобусов для обеспечения «дороги жизни» до блокадного Ленинграда.

В 20-30-х годах в Лефортове ведется активное жилищное строительство. Старая Дангауэровка была снесена и заменена пятиэтажными «новыми домами» для рабочих, новые дома выросли и вдоль Шоссе Энтузиастов. В фильме «Дом, в котором я живу» (1957), действие которого происходит перед войной и во время неё, герои переезжают в новый дом недалеко от Рогожской заставы.

В 1941 году был создан Калининский район (в честь М. И. Калинина). В 1942 году была открыта платформа Новая; неподалёку в 1949 — Электрозаводская. В 1979 году по району проходит Калининская линия метро.

Распоряжением Мэра Москвы N 146-РМ от 12.09.1991 район переименован в муниципальный округ Лефортово и включён в состав ЮВАО, по Закону города Москвы N 13-47 от 05.07.1995 — в район Лефортово.

Население

Численность населения
2002	2010	2012	2013	2014	2015	2016
87 560	↗90 021	↗90 936	↗91 638	↗92 064	↗92 417	↗93 257

По переписи 2002 года, в Лефортове проживало 87560 человек: 46357 (52,9 %) мужчин и 41203 (47,1 %) женщин.

По данным 1997 года, по роду занятий на долю инженерно-технических работников приходился 21,5 % населения, научных работников, врачей, преподавателей, журналистов — 16,1 %, квалифицированных рабочих — 36,3 %, руководящих работников — 2,6 %.

В исторической перспективе состав и даже численность населения можно определить лишь приблизительно из-за того, что границы района менялись, и до революции район развивался вокруг нескольких разных слобод и военных частей. По численности населения Лефортово, как правило, уступало другим районам (например, Бутырской и Преображенской слободам), а по составу было более разнообразным. В XVII веке в районе жили в основном низшие чины 1-го Московского, Преображенского, Семёновского и других полков, но помимо военных также присутствовали и разночинцы. По данным 1730 года, в Лефортове числилось 395 дворов; из них 11 принадлежало обер-офицерам, 24 — унтер-офицерам и капралам, 201 — солдатам, 29 — солдатским женам, вдовам и детям.

В последней четверти XVIII века район уже упоминался как «слобода поселившихся разных чинов людей на левом берегу речки Синички», здесь проживало много ткачей. В 1775 году в приходе храма Петра и Павла числилось 577 человек, а в 1834 (год пожара в Лефортове) — 21 двор, «душ мужска пола — 186, женска — 165».

Достопримечательности

От дворцовой эпохи в Лефортове остался комплекс зданий Екатерининского дворца, построенного в 1770-х годах в стиле русского классицизма и ныне занимаемый Общевойсковой академией вооруженных сил Российской Федерации (бывшей Бронетанковой академией). Дворец неоднократно реконструировался и расширялся, в его сооружении и отделке участвовали в разное время П. В. Макулов, К. И. Бланк, Дж. Кваренги, О. И. Бове и другие архитекторы.

Важным историческим и природным памятником является прилегающий ко дворцу Лефортовский парк. Построенный в 1703 году, он считается первым регулярным парком в России и прообразом многих парков Санкт-Петербурга. Бывший Головинский сад при императрице Анне Иоанновне назвали «Версалем на Яузе». От первоначальной голландской планировки в парке по сей день осталась липовая аллея, беседка-ротонда, пять прудов, скамейки и грот Растрелли.

Введенское кладбище, названное в честь Лефортовских Введенских холмов, было основано в 1771 году. Поначалу на кладбище хоронили лютеран и католиков, но по прошествии некоторого времени кладбище стали использовать и не только для иноверцев. На кладбище похоронена масса знаменитых людей, в том числе Франц Лефорт (останки перевезены на кладбище в XIX в., могила затерялась), братья-художники Васнецовы, писатель Пришвин, также 54 Героя Советского Союза, и т. д. На территории района находятся три старинных православных храма: Церковь Петра и Павла, построенная в 1711 году на собственные средства Петра I; Церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы у Салтыкова моста, построенная между 1825 и 1829 годами; и Церковь Троицы Живоначальной у Салтыкова моста, построенная в 1819 году. Также есть несколько часовен и храмов при госпиталях. Основное здание госпиталя имени Бурденко, сохранившееся до наших дней, было построено в 1798—1802 годах по проекту архитектора Ивана Еготова.

Среди прочих достопримечательностей в районе расположены Вдовьи дома (конец XIX— начало XX века); Дача Строганова на Яузе постройки конца XVIII — начала XIX вв., в интерьере которой сохранились ампирная отделка парадной анфилады: лепнина, печи, дверные полотна; дом благотворительницы княгини Натальи Дмитриевны Шаховской 1872 года постройки.

После революции 1917 года и в Сталинский период облик района был дополнен рядом зданий Институтов, НИИ и производственных баз. Знаменитый советский Архитектор Буров А. К., автор Дома Архитектора, Московского ипподрома и хорошо известных москвичам — жилых домов на Тверской, Полянке, Ленинградском проспекте — «Ажурный дом», Бережковской набережной, создал новую доминанту района — «Генеральский» жилой дом 1938 г. Дом сохранился до наших дней (современный адрес: шоссе Энтузиастов, дом 20) и заслуженно ассоциируется у москвичей (особенно автомобилистов) с районом Лефортово.

Транспорт

Одна из основных автомобильных магистралей района — шоссе Энтузиастов. В 2003 году был сооружен Лефортовский тоннель, который замкнул Третье транспортное кольцо и является пятым по длине городским тоннелем Европы.

На территории района функционирует станция метро — Авиамоторная и ведется строительство станции Лефортово. Недалеко от границ района расположены также станции метро «Площадь Ильича», «Римская», «Курская», «Бауманская» и «Электрозаводская».

На границе района расположены железнодорожные станции и платформы Серп и Молот Горьковского направления МЖД, Москва-Товарная Курского направления МЖД; Новая и Сортировочная (станция и депо) Казанского направления МЖД. В районе также находится Московский завод по модернизации и строительству вагонов имени Войтовича (филиал ОАО «РЖД»). Между Измайловским парком и Соколиной Горой существует станция Лефортово Малого кольца Московской железной дороги, открытая в 1908 году, ныне не используемая для пассажирского движения.

Район покрывается разветвлённой трамвайной сетью: маршруты 8, 12, 24, 43, 45 и 50 Октябрьского трамвайного депо, и 32, 37, 46 депо им. Русакова. По шоссе Энтузиастов проходят троллейбусные маршруты 45 и 53, также из района до Красных ворот ходит троллейбус 24. Также по району ходят автобусы маршрутов 59, 125, 759 и т. д. Многие из наземных видов транспорта в районе дублируются маршрутками.

Учебные заведения

В Лефортове находятся следующие ВУЗы:

• Военный университет Министерства обороны Российской Федерации
• Московский государственный вечерний металлургический институт
• Московский институт телевидения и радиовещания «Останкино»
• Московский педагогический государственный университет (факультет дошкольной педагогики и психологии)
• Московский технический университет связи и информатики
• Национальный исследовательский университет «МЭИ»
• Общевойсковая академия Вооружённых Сил Российской Федерации
• Российский государственный торгово-экономический университет

В районе также находятся: 22 дошкольных учреждения, 12 общеобразовательных школ, одна частная школа, химический лицей № 1303, 3 вечерние и специальные школы.

Крупные и значимые учреждения

• Центральный институт авиационного моторостроения
• Госпиталь Бурденко
• Лефортовская тюрьма
• Главный штаб Внутренних войск МВД России
• Лефортовский рынок
• Завод «Серп и Молот»
• Московский завод «Кристалл»
• Московский НИИ приборной автоматики
• Всероссийский электротехнический институт
• Московский политехнический колледж
• Москабельмет
• Морской научно-исследовательский институт радиоэлектроники «Альтаир»
• Московский завод по модернизации и строительству вагонов имени Войтовича
• Российская корпорация ракетно-космического приборостроения и информационных систем
• Яндекс (до 2010 года).
• Телеканал Russia Today
• Особое Конструкторское Бюро МЭИ

Развитие района

До декабрьского кризиса 2006 года были объявлены планы по созданию крупнейшего в пределах Третьего транспортного кольца торгово-офисного комплекса общей площадью 370 тысяч квадратных метров на территории завода «Серп и Молот». Застройщик — компания «Кузнецкий Мост Девелопмент» — планировала вложить в проект около 300 миллионов долларов и завершить все работы в 2009 году. Похожие планы существовали и для других промышленных предприятий района — так, «Российские железные дороги» объявили о создании на месте завода им. Войтовича нового торгово-офисного центра.

Лефортово в популярной культуре

Район упоминается в классической и современной литературе. Описания района можно встретить в произведениях Гиляровского, Чехова, Данилевского, Куприна, Островского. Особое внимание всегда привлекает Лефортовская тюрьма: Солженицын, Лимонов, Коржаков и многие другие заключённые или участники событий подробно описывают условия содержания и саму тюрьму.

Также, район Лефортово, часто упоминается в песнях московских андеграунд-рэп групп, таких как "Kunteynir", "Полумягкие", "Good Hash Production"

Ссылки

• [www.uprava-lefortovo.ru Официальный сайт управы района Лефортово]
• [www.lefmun.ru Муниципалитет Лефортово]
• [lefortovo.livejournal.com/ lefortovo] — сообщество района Лефортово в Живом Журнале
• [www.museum.ru/M2760 Страница музея истории Лефортово на museum.ru]
• [wwii.sasgis.ru/?lat=55.76091734679596&lon=37.70649433135986&z=15 Аэрофотоснимки района Лефортово времён Великой Отечественной войны]
• [газета-лефортово.рф Новостной портал района Лефортово]

Отрывок, характеризующий Лефортово (район Москвы)

Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.