Перово (район Москвы)

Район «Перово»
Муниципальное образование Перово
Герб (описание) Флаг (описание)
Статус	район / муниципальный округ
Входит в состав	города Москвы
Административный округ	ВАО
Район
Название	Перово
Дата образования	5 июля 1997 года
Прежний статус	муниципальный округ «Перово»
Глава управы	А. И. Довгопол (с 4 июня 2013 года)
Муниципальный округ
Название	Перово
Дата образования	15 октября 2003 года
Руководитель муниципалитета	А. И. Космынин
Характеристика
Площадь	9,73 км² (39-е место)
Население (2016)	↗140 923 чел. (1.14 %, 13-е место)
Плотность населения (2016)	14483.35 чел/км² (35-е место)
Площадь жилого фонда (2008)	1413 тыс. м² (77-е место)
Станции метро	08 «Перово» 08 «Шоссе Энтузиастов»
Суд	Перовский районный суд
Почтовые индексы	111123; 111141; 111397; 111398; 111399; 111401; 111524
Телефоны	+7 (495) XXX-XX-XX
[perovo.mos.ru/ Официальный сайт района]
[www.perovo-moscow.ru Официальный сайт муниципального образования]

Перо́во — район (а также одноимённое внутригородское муниципальное образование города Москвы) в Восточном административном округе города Москвы, административная единица третьего уровня.

Район получил название в честь города Перово, существовавшего с 1925 г. по 1960 г. Расположен на востоке Москвы между железнодорожной линией «Москва — Рязань» (Казанская линия МЖД) и шоссе Энтузиастов (Горьковское шоссе, федеральная автомобильная дорога М7 «Волга»). Нынешняя территория района представляет собой часть существовавшего ранее города Перово. В состав одноимённого города также входили территории современных соседних районов: «Новогиреево» (участки бывшего дачного посёлка Ново-Гиреево), «Рязанский» (территория села Чухлинки), «Вешняки» (участки дачного посёлка, бывшего села Кусково и усадьба Шереметьевых), «Нижегородский» (территория села Карачарово).

В настоящее время «Перово» — один из крупнейших районов Москвы. Его площадь — 973 га. Население — 140 923 чел. (2016). Также «Перово» является одним из спальных районов Москвы. В настоящее время площадь жилищного фонда муниципального образования «Перово» составляет 2243,8 тысяч м². Средняя обеспеченность общей площадью жилищного фонда составляет 20,2 м² в расчёте на одного жителя.

География

Географическое положение

Район Перово расположен на востоке Москвы, в европейской части Российской Федерации. Территория Перова находится на левом берегу реки Москва в среднем её течении и расположена в границах Мещёрской низменности, соответственно, в границах Мещёрской физико-географической провинции (Подмосковная плоская зандровая равнина). В районе отсутствует резкая холмистость, однако, в центральной части территории района «Перово» (пространство между Зелёным проспектом и шоссе Энтузиастов) присутствует рельеф днища долины Перовского (Хлудовского) ручья.

Территория района имеет вытянутую форму, занимая местность между шоссе Энтузиастов и Горьковским направлением Московской железной дороги. В Перове протекает река Нищенка и Перовский ручей, заключенные в коллекторы, также расположены 5 водоёмов: два хозяйственных пруда, используемых в технических целях, Купавенский и Владимирские пруды, пруд на улице Коренная.

Геоморфология

Местность, на которой расположено Перово, занимает низинные пространства, расположенные по левому берегу реки Москва. Низменная местность (высота над уровнем моря менее 100 м) занимает северо-восточную половину города Москва (от северо-запада до юго-востока). Данная низменность является западной частью Подмосковной Мещёры (части Мещёрской озерно-ледниковой низменной равнины).

Геология

См. также: Геология Мещёрской низменности и Геология Москвы

Первые данные о геологическом строении территории современного района «Перово» были получены геологом, членом-корреспондентом Петербургской академии наук С. Н. Никитиным в 1896 г.; Геологическая карта окрестностей Москвы, составленная Никитиным, была опубликована в 1923 г. «картографическим заведением» А. А. Ильина (ранее — картографическая литография В. А. Полторацкого). По данным карты, территория современного Перова расположена на территории с моренными глинистыми отложениями и валунами (рус. дореф. моренныя глинистыя отложенiя съ валунами), нижними валунными песками (рус. дореф. нижнiе валунные пески) и современными отложениями рек, озёр и болот (рус. дореф. современныя отложенiя рѣкъ, озеръ и болотъ).

Бо́льшая часть территории района «Перово» расположена в пределах Волжского яруса верхнего отдела юрской системы. Промышленная зона № 22 расположена на территории Оксфордского яруса. Волжский ярус представлен песками с фосфоритами, песчаниками, ниже которых залегают слои глинистой алевриты (до 39 м), Оксфордский ярус под западной частью района «Перово» представлен глинами (до 20 м). Под ярусами юрской системы расположены ярусы каменноугольной системы (верхний, средний и нижний её отделы, представленные известняками), массивные ярусы девонской системы: верхний (залегает на глубинах от 100 до 600 м) и средний (от 600 до 800 м) отделы. Ниже расположен венд и рифей (занимающие пространство Подмосковной впадины Русской плиты ) верхнего протерозоя. В свою очередь, Русская плита является частью системы архея и протерозоя.

Сейсмология

См. также: Сейсмология Москвы

Территория Перова (как и вся территория Москвы) расположена в границах Русской плиты, на северной границе (разломе кристаллического фундамента) зоны грабенообразной Подмосковной впадины. Глубина залегания фундамента Русской плиты под районом «Перово» — около 2 000 м. В пределах Московской синеклизы докембрийский складчатый фундамент залегает на глубине 1—2 км.

Гляциология

См. также: Гляциология Европы

Территория современного района «Перово» расположена на территории низменности и холмистых гряд, сложенных ледниковыми наносами. Территория района (как и территория современной Москвы) входила в область древнего оледенения Европы, движение льда по которой было направлено с северо-запада (от восточных склонов Скандинавских гор) на юго-восток (южная часть Мещеры, Черноземье).

Гидрография

См. также: Гидрография Москвы, Московские водоёмы и Список рек Москвы и Московской области

На территории района «Перово» расположено 2 технических водоёма и 2 ландшафтных: два пожарных пруда на территории мазутного хозяйства ТЭЦ № 11 (расположенного в начале Перовской ул.), Купавенский (Советский) и Владимирский пруды соответственно.

Купавенский пруд — один из старых водоёмов в Перово (выкопан около 1860 г.). Площадь пруда (именуемого также Церковным и Советским) составляет около 0,2 га. Прежние наименования водоёма связаны с названиями близлежащих улиц, располагавшихся ранее в юго-западной части города Перово, на территории нынешней улицы Лазо. Так, улица Лазо до 1967 г. именовалась Советской улицей.

Название, существующее по настоящее время, Купавенский пруд получил по последней переименованной улице в районе улице Лазо — Купавенской. По версии Ю. Насимовича и Т. Муртазиной пруд получил название по Купавенским проездам, расположенным в Южном Измайлово. Однако проезды получили название позже, чем Купавенский пруд.^{[уточнить]}

Владимирский пруд — пруд в бассейне реки Нищенка. Назван по Владимирским улицам и Владимирскому посёлку, располагавшемуся вдоль Владимирского шоссе (ныне — ш. Энтузиастов). Прежние названия водоёма: пруд Хлудова (при даче Баулина).

Река Нищенка — река, бо́льшая часть длины которой заключена в коллекторы. По территории района «Перово» Нищенка протекает вдоль путей Малого кольца МЖД по территории завода «Нефтепродукт». Река выходит на поверхность вблизи парка «Перово-4» ст. Перово и далее заключена в непротяжённые коллекторы: под железнодорожными путями парка «Перово-4», под железнодорожными путями главного хода Казанского направления Московской железной дороги. Далее река Нищенка проходит в границах района «Лефортово».

Нищенка является одной из самых загрязнённых рек Москвы. В частности, отмечается превышение содержания в водах Нищенки нефтепродуктов, хлоридов и других химических соединений, используемых и получаемых в промышленности. Река используется для сплава снега, который убирается с прилегающих территорий.

Купавенский пруд. На заднем плане — кинотеатр «Владивосток»	Владимирский пруд. На заднем плане — ш. Энтузиастов, 46 стр. 3	Река Нищенка близ портала коллектора под главным ходом Горьковского направления МЖД

Структура территории

Планировка

План-схема территории района Перово с основными объектами (карта OpenStreetMap)

ТЭЦ-11

Завод «Компрессор»

МЗ «Нефтепродукт»

ЖБИ-21

Владимирский
пруд

Прожекторный
завод

МЛРЗ

Ст. Перово

НПП «Салют»

Перовский
парк

Измайловский парк

М. «Шоссе Энтузиастов»

Новая

М. «Перово»

Бывший Химический
завод

НОВОГИРЕЕВО

СОКОЛИНАЯ ГОРА

ЛЕФОРТОВО

НИЖЕГОРОДСКИЙ

На территории района «Перово» расположено 30 улиц. Основные улицы района: шоссе Энтузиастов, улица Плеханова, Зелёный проспект, 1-я Владимирская, Новогиреевская, Металлургов, Перовская улицы.

Район «Перово» имеет линейную планировку, по которой улицы расположены по направлению с севера на юг (от шоссе Энтузиастов, через Зелёный проспект, к Перовской и Кусковской улицам) и с запада на восток (шоссе Энтузиастов, Федеративный и Зелёный проспекты, Металлургов, Утренняя, Братская улицы, 2-й и 4-й проезды Перова Поля). Однако линейная планировка имеет отклонения от расположения основных улиц. Данное явление связано с исторической планировкой местности вокруг села (позже города) Перово. Так улица Лазо и улица Перовская (в западной части района «Перово») имеют линейную планировку, отклонённую от основной (Зелёный проспект, шоссе Энтузиастов) на 45°. Перовская улица пересекает в южной части района «Перово» Владимирские улицы под углом.

Планировка Перова сложилась к XX в. В посёлках Владимирский, Первомайский и деревне Олешино уже была развита линейная планировка. В южной части Перова улицы располагались под тем же углом (по отношению к Владимирской дороге), что и ныне улица Лазо.

Территория и границы

Район «Перово» находится в пределах Восточного административного округа Москвы.

На севере район Перово граничит с районом «Соколиная Гора» по шоссе Энтузиастов на участке от Данга́уэровского путепровóда (на западе) до Четвёртого транспортного кольца (на востоке); с районом «Измайлово» по шоссе Энтузиастов на участке от Четвёртого транспортного кольца (на западе) до Терлецкого проезда (на востоке).

Восточная граница («Перово» — «Ивановское» и «Перово» — «Новогиреево») проходит в следующем порядке расположения улиц в муниципальном образовании «Перово» в направлении с севера на юг: Терлецкий проезд, улица Металлургов (участок рядом с Терлецким парком), 9-й проспект Новогиреева до перекрёстка с Зелёным проспектом.

Южная граница проходит по Зелёному проспекту до западного вестибюля станции «Перово» Калининско-Солнцевской линии Московского метрополитена имени В. И. Ленина. Далее район «Перово» граничит с районом «Новогиреево» по 2-й Владимирской улице, Перовской (на участке от 2-й Владимирской улицы до здания Перовского ЗАГСа) и Коренной улице. Юго-восточная граница между Перовской и Коренной улицами проходит через жилые кварталы, далее — совпадает с границей Перовского ПКиО.

Юго-западная часть района граничит с районом «Нижегородский» по участку Горьковской линии МЖД, западная часть — с районом «Лефортово» по Казанской линии МЖД (в частности, железнодорожная станция «Перово» и МЛРЗ).

Территориальное деление

Территория района «Перово» включает в себя 27 территориальных единиц: 24 жилых микрорайона, 2 промышленные зоны
(№ 22 «Соколиная гора» и № 54 «Прожектор») и 1 коттеджный посёлок (на Терлецком проезде).

В нижеприведённой таблице (расположена в скрытом блоке) приведены данные по каждому микрорайону района Перово.

Таблица микрорайонов района Перово

Микрорайоны Перово:

Микрорайон	Границы	Количество строений
Первый микрорайон Перова	ул. Аносова — ул. Плющева; Перовская ул. — Мастеровая ул.	13 строений
Второй микрорайон Перова	ул. Аносова — ул. Плющева; Мастеровая ул.	28 строений
Третий и четвёртый микрорайоны Перова	ул. Плющева — ул. Плеханова; Кусковская ул., ул. Аносова — Перовская ул.	50 строений
Шестой микрорайон Перова	ул. Плеханова — ул. Лазо; Перовская ул. — Кусковская ул.	41 строение
Седьмой микрорайон Перова	ул. Плеханова — ул. Лазо Зелёный пр-т — Перовская ул.	11 строений
Восьмой микрорайон Перова	ул. Лазо — 1-я Владимирская ул. Зелёный пр-т — Перовская ул.	10 строений
66-й микрорайон Владимирского посёлка	3-й пр. Перова поля — 1-я Владимирская ул. ш. Энтузиастов — Зелёный пр-т	26 строений
67-й микрорайон Владимирского посёлка	1-я Владимирская ул. — 2-я Владимирская ул. ш. Энтузиастов — ул. Металлургов	34 строения
11-й микрорайон Перова	1-я Владимирская ул. — 2-я Владимирская ул. Федеративный пр-т — Зелёный пр-т	24 строения
12-й микрорайон Перова	1-я Владимирская ул. — 2-я Владимирская ул. ул. Металлургов — Федеративный пр-т	12 строений
13-й микрорайон Перова	1-я Владимирская ул. — 2-я Владимирская ул. Зелёный пр-т — Братская ул.	10 строений
14-й микрорайон Перова	1-я Владимирская ул. — 2-я Владимирская ул. Братская ул. — Перовская ул.	16 строений
15-й микрорайон Перова	ул. Лазо — граница района Новогиреево Перовская ул. — граница района Новогиреево	18 строений
21-й микрорайон Перова	2-я Владимирская ул. — 3-я Владимирская ул. Федеративный пр-т — Зелёный пр-т	24 строения
22-й микрорайон Перова	2-я Владимирская ул. — 3-я Владимирская ул. ул. Металлургов — Федеративный пр-т	13 строений
68-й микрорайон Владимирского посёлка	2-я Владимирская ул. — 3-я Владимирская ул. ш. Энтузиастов — ул. Металлургов	41 строение
23-й микрорайон Перова	3-я Владимирская ул. — Новогиреевская ул. Федеративный пр-т — Зелёный пр-т	24 строения
24-й микрорайон Перова	3-я Владимирская ул. — Новогиреевская ул. ул. Металлургов — Федеративный пр-т	16 строений
69-й микрорайон Владимирского посёлка	3-я Владимирская ул. — Новогиреевская ул. ш. Энтузиастов — ул. Металлургов	39 строений
29-й микрорайон Перова	Новогиреевская ул. — 9-й пр-т Новогиреево Федеративный пр-т — Зелёный пр-т	29 строений
30-й и 31-й микрорайоны Перова]	Новогиреевская ул. — 9-й пр-т Новогиреево ул. Металлургов — Федеративный пр-т	30 строений

Территория района «Перово» для корректной работы органов избирательных комиссий поделена на 35 участков (по состоянию на 2005 г.): с № 1110 (на территории микрорайона № 1 на ул. Аносова) по № 1145 (на территории микрорайонов № 30—31 на Зелёном пр-те). Для выборов 8 сентября 2013 г. территория района была поделена на 38 избирательных участков (с № 1150 по № 3680).

Почтовое деление

См. также: Почтовое деление Москвы

В настоящее время территория района «Перово» поделена между 7 отделениями связи (отделениями «Почты России»): № 123, 141, 397, 398, 399, 401, 524. Индекс всех адресов района — 111ХХХ. Все почтовые отделения района принадлежат ММП-1.

Карта почтового деления г. Москвы

Условные обозначения для карты слева: цифрами обозначены современные индексы, буквами — почтовые зоны, действовавшие с 1960-х по 1980-е гг.

Условные обозначения для карты справа: цифрами обозначены современные индексы. В цветовом кружке цифра указывает на номер ММП.

Биогеография

Флора

См. также: Флора Москвы и Флористическое районирование России

С точки зрения флористического районирования, территория района «Перово» расположена в пределах территории Циркумбореальной (Евросибирско-Канадская) области, которая в свою очередь находится в составе Голарктического царства и Бореалього подцарства. Область охватывает северную часть материков Евразии и Северной Америки (Канада).

Фауна

См. также: Фауна Москвы и Фаунистическое районирование России

Территория района «Перово» расположена в пределах Европейско-Обской подобласти Европейско-Сибирской области Палеарктического подцарства царства Арктогея. В Перове представителей фауны можно встретить как в жилом массиве, так и на озелененных и парковых территориях, расположенных в пределах Перова. Среда обитания других представителей животного мира уже — лесные, парковые территории (за исключением одомашненных животных).

Орнитофауна

См. также: Орнитофауна Москвы

На территории Перова обитают многочисленные виды птиц — представителей орнитофауны. На территории Терлецкого парка и на территориях, прилежащих к Дубраве (жилые и озеленённые массивы по восточной границе района «Перово») обитают огарь (лат. Tadorna ferruginea), кряква (лат. Anas platyrhynchos), свиязь (лат. Anas penelope), хохлатая чернеть (лат. Aythya fuligula), гоголь (лат. Bucephala clangula), тетеревятник (лат. Accipiter gentilis), перепелятник (лат. Accipiter nisus), чеглок (лат. Falco subbuteo), камышница (лат. Gallinula chloropus), озёрная (лат. Larus ridibundus) и сизая чайка (лат. Larus canus), речная крачка (лат. Sterna hirundo), сизый голубь (лат. Columba livia var. urbana), чёрный стриж (лат. Apus apus, желна (лат. Dryocopus martius), большой пёстрый (лат. Dendrocopos major) и малый пёстрый дятел (лат. Dendrocopos minor), белоспинный дятел (лат. Dendrocopos leucotos), воронок (лат. Delichon urbicum), белая трясогузка (лат. Motacilla alba), обыкновенный жулан (лат. Lanius collurio), иволга (лат. Oriolus oriolus), скворец (лат. Sturnus), грач (лат. Corvus frugilegus), сорока (лат. Pica pica), галка (лат. Corvus monedula), серая ворона (лат. Corvus cornix), ворон (лат. Corvus corax), речной сверчок (лат. Locustella fluviatilis), садовая камышовка (лат. Acrocephalus dumetorum), зелёная пересмешка (лат. Hippolais icterina), славка-черноголовка (лат. Sylvia atricapilla), садовая (лат. Sylvia borin) и серая славка (лат. Sylvia communis), славка-мельничек (лат. Sylvia curruca), пеночка-весничка (лат. Phylloscopus trochilus), пеночка-теньковка (лат. Phylloscopus collybita), пеночка-трещотка (лат. Phylloscopus sibilatrix), зелёная пеночка (лат. Phylloscopus trochiloides), мухоловка-пеструшка (лат. Ficedula hypoleuca), серая мухоловка (лат. Muscicapa striata), зарянка (лат. Erithacus rubecula), соловей (лат. Luscinia luscinia), рябинник (лат. Turdus pilaris), чёрный (лат. Turdus merula) и певчий дрозд (лат. Turdus philomelos), ополовник (лат. Aegithalos caudatus), пухляк (лат. Poecile montanus), лазоревка (лат. Cyanistes caeruleus), большая синица (лат. Parus major), поползень (лат. Sitta europaea), обыкновенная пищуха (лат. Certhia familiaris), домовой (лат. Passer domesticus) и полевой воробей (лат. Passer montanus), зяблик (лат. Fringílla coélebs), обыкновенная зеленушка (лат. Carduelis chloris), чиж (лат. Carduelis spinus), щегол (лат. Carduelis carduelis), обыкновенная чечётка (лат. Carduelis flammea), обыкновенная чечевица (лат. Carpodacus erythrinus), снегирь (лат. Pyrrhula pyrrhula), дубонос (лат. Coccothraustes), обыкновенная овсянка (лат. Emberiza citrinella), камышовая овсянка (лат. Emberiza schoeniclus).

Вблизи Зелёного проспекта обитают деревенская ласточка (лат. Hirundo rustica), свиристель (лат. Bombycilla garrulus), обыкновенная горихвостка (лат. Phoenicurus phoenicurus), ополовник (лат. Aegithalos caudatus), лазоревка (лат. Cyanistes caeruleus) и другие. На территории 3, 4, 6 микрорайонов Перова и Перовского ПКиО обитают такие виды, как пустельга (лат. Falco), жёлтая трясогузка (лат. Motacilla flava), малая мухоловка (лат. Ficedula parva) и другие.

Млекопитающие

Большинство представителей класса млекопитающих (лат. Mammalia) обитает в зелёных массивах (Измайловский природно-исторический парк, Кусковский лесопарк).

Климат

См. также: Климат Москвы

В большинстве случаев преобладают западные ветра, за год роза ветров периодически изменяется. В январе ча́сты ветры юго-западного (20 % от общего числа наблюдений без штилей), южного (16 %) и юго-восточного (15 %) направлений, в апреле — южного (17 %), юго-западного (16 %) и западного (15 %) направлений, в июле направление ветра сменяется на северо-западное (до 22 %), западное (16 %) и северное (17 %), в октябре — юго-западное (21 %), западное (18 %) и северо-западное (17 %).

В 1976 г. на территории Перова было зафиксировано следующее распределение осадков по одному месяцу каждого сезона года: январь (зимний сезон) — 35 мм, апрель (весенний сезон) — 30-35 мм, июль (летний сезон) — 70-80 мм, октябрь (осенний сезон) — около 50 мм.

В среднем в пределах района «Перово» температура воздуха не опускается ниже −11C° (январь) и не поднимается выше +18C° (июль).

Экология

См. также: Экология Москвы

Район «Перово» входит в список районов Москвы с неблагоприятной экологической обстановкой (наравне с районами «Соколиная Гора», «Преображенское» и другими, составляющими 41 % от всего состава Москвы).

В 1999 г. Московский центр по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды опубликовал данные, по которым экология района «Перово» оценивалась как неблагоприятная. Лаборатория «Московский регион» в апреле 2004 г. оценила экологическое состояние на среднем уровне (схожая оценка у других районов Москвы: «Арбат», «Хамовники», «Тверской», «Донской», «Печатники», «Рязанский», «Дорогомилово», «Останкинский» и др.). По оценке Экостандарта, в экологическом рейтинге районов Москвы «Перово» входит в группу районов с неблагоприятной обстановкой.

Атмосферное загрязнение

См. также: Загрязнение воздуха в Москве

В районе расположено две промзоны, на одной из которых расположена ТЭЦ-11, принадлежащая «Мосэнерго». По данным ГПБУ «Мосэкомониторинг» в 2008 г. тепловые энергетические станции произвели выброс 28073 т загрязняющих веществ в атмосферу. К 2012 г. количество выбросов увеличилось до 36 640,59 тонн. Исходя из приведённых данных, Департамент природопользования и охраны окружающей среды города Москвы указывает на то, что основной причиной загрязнения атмосферы районов Москвы является деятельность ТЭЦ и РТС.

Помимо предприятий «Мосэнерго», Департамент к источникам выбросов загрязняющих веществ относит и предприятия «МОЭК» (в частности, РТС). По Москве за 2012 г. зафиксирован результат в 6337,6 тонн. В Перове в период программы проведения природоохранные мероприятий, направленных на сокращение выбросов загрязняющих веществ в атмосферу, была проведена замена поверхностей нагрева и конвектива котла на РТС «Перово», что дало последующий результат — снижение валовых выбросов на 5 %. С 2012 г. ТЭЦ-11 и РТС «Перово» передают данные Автоматизированных систем локального экологического мониторинга в информационно-аналитический центр Единой государственной системы экологического мониторинга города Москвы.

По данным Доклада Департамента от 2012 г. атмосфера района «Перово» находится под влиянием Кусковского завода консистентных смазок (юго-восточная часть — 15-й квартал Перова и Перовский ПКиО).

Шумовое загрязнение

См. также: Акустическое загрязнение в Москве

Внешние медиафайлы
Изображения
	[photos.wikimapia.org/p/00/00/49/51/88_big.jpg Сортировочные горки]
	[photos.wikimapia.org/p/00/00/49/51/88_big.jpg Станция Перово]
Видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=n6zX4cED7lM Запись звука] станции «Перово»

В Перове основными источниками шумового загрязнения являются объекты транспортной инфраструктуры: железнодорожный и автомобильный транспорт. В частности: Горьковское направление МЖД (71-71 дБА), Казанское направление МЖД (71-71 дБА) и шоссе Энтузиастов (связано с проведением реконструкции, производимой с 2012 г.). В целях снижения шума от автотранспорта Департаментом была проведена замена существующих оконных и балконных блоков на шумозащитные блоки на фасадах зданий, обращенных к шоссе Энтузиастов.

Проблема акустического загрязнения в районе станции «Перово» в частности связана с круглосуточным функционированием бывшей станции «Москва-Сортировочная-Рязанская», ставшей позже парком «Перово-4» (сортировочные горки).

Почвенное загрязнение

См. также: Загрязнение почв Москвы

Промышленный район «Перово» входит в число районов с высокими показателями загрязнения почв химическими элементами. В почвах обнаружены серебро, медь, цинк, вольфрам, висмут, свинец, кадмий, олово. Содержание ртути в почве — на уровне 0,5—1 ПДК (0,5—1,2 мг/кг), цинка — 1—2 ПДК (110—440 мг/кг), меди — 1—2 ПДК (66—264 мг/кг), свинца — до уровня 1 ПДК (65—130 мг/кг).

Загрязнение почв района стойкими органическими загрязнителями: ПХБ — 0,02275 мг/кг; уровень ПХБ в районе ш. Энтузиастов превышен в 2 раза; загрязнение почв полиароматическими углеводородами — 2231 мкг/кг (точка мониторинга на шоссе Энтузиастов), 2643 мкг/кг (точка мониторинга на Зелёном проспекте), содержание пестицидов (ДДТ и его изомеров и метаболитов) — 64,79 мкг/кг.

Радиоактивное загрязнение

См. также: Радиоактивное загрязнение Москвы

В период с 1982 по 1992 гг. на территории района «Перово» было выявлено 5 локальных участков радиоактивного загрязнения с МЭДГИ в пределах 0,001—0,1 Р/ч, 3 локальных участка с МЭДГИ в пределах до 0,001 Р/ч.

Население

См. также: Население Москвы

Численность населения
2002	2009	2010	2011	2012	2013	2014
135 095	↗146 000	↘139 351	↗139 428	↗139 942	↗140 098	↗140 669
2015	2016
↗140 762	↗140 923

По данным переписи населения 2002 г., официально в районе «Перово» было зарегистрировано 135 095 человек (среди которых 61 773 мужчины (45,726 %) и 73 322 женщины (54,274 %)). По состоянию на 1 сентября 2009 г. в Перове проживали 146,0 тысячи человек, из которых 16,23 тысячи человек — дети. По данным Мосгорстата, население муниципального образования «Перово» в 2011 г. изменилось следующим образом: прибыло 1129 человек, выбыло 358 человек и миграционный прирост составил 771 человек.

Этнические группы

В Перове (по состоянию на 2010 г.) поселяются трудовые мигранты из Киргизии и Таджикистана.

Официальные символы

С 12 декабря 2004 г. утверждённый флаг Перова является официальным символом муниципального образования «Перово».

Флаг представляет собой прямоугольное полотнище в пропорциях 2:3. В центре флага на зелёном фоне изображены золотой охотничий рожок и белое перо. Их изображения не случайны: Перово ранее было охотничьем угодьем. Перо символизирует тетеревов, на которых и велась охота, а рожок — атрибут самих охотников.

Герб утверждён 10 июля 1997 г.

Герб представляет собой зелёный щит московской формы с перекрещенными золотым рожком и серебряным пером. Под щитом на золотой ленте надпись зелёными буквами: «ПЕРОВО». Серебряное перо символизирует название муниципального образования, произошедшее от имени села (а затем — и подмосковного города) Перово. По легенде (достоверность которой подтверждается именем ещё одной деревни, располагавшейся на территории муниципального образования — Тетеревники), название «Перово» произошло от некогда проводившейся в этих местах охоты на боровую дичь. Символом охоты выступает золотой рожок, а зелёное поле символизирует густые леса, некогда покрывавшие местность.

Происхождение названия

Первые сведения об этой местности относятся к XVI в., когда здесь стояло село Тетеревники с церковью Успения Богородицы.

Топоним «Перово» свидетельствует об охотничьих и промысловых корнях этой местности. Здесь проживали великокняжеские тетеревники — охотники, обслуживавшие птичью охоту на тетеревов. Проходила в окрестностях Тетеревников царская охота. Поэтому на флаге и гербе района изображены серебряное перо и золотой охотничий рожок.

История

Перово ведёт свою историю с возникновения известной с XIV века пустоши Перово, располагавшейся на месте современной Перовской улицы. Во 2-й половине XVII века возникает село Перово, и с 1678 года Перово значится уже не пустошью, а сельцом. В середине XIX века Перово становится дачным местом и в 1862 году получает статус дачного посёлка.

В XIX веке на территории современного района «Перово» — помимо сёл — располагались звериная травля, дачи Шмакова, Полякова, суконная фабрика (1818 г.). Травля была переведена с Тверского тракта на Владимирский в 1830-е годы, закрыта по распоряжению московского губернатора в 1860-х гг. Звериная травля в XIX в. представляла собой совокупность дворов-скотобоен, на которых производилось сдирание кожи с животных. Процесс убийства животных был публичным, собирал большое количество зрителей.

В 1925 г. был образован город Перово, объединивший территории посёлка Перово и села Пекуново, а в 1960 г. город Перово вошёл в состав Москвы; ещё до этого к Москве были присоединены посёлки Владимирский и Перово Поле.

Село Пекуново

Село Пекуново располагалось в районе современного Федеративного проспекта (западная часть: от 1-й до 2-й Владимирских улиц). Точных данных о появлении села и его сноса нет. На топографической карте окружности Москвы 1818 года Пекуново обозначено квадратным в плане селом. Сельцо построено в виде правильного квадрата с площадью в центральной части. По состоянию на 1838 г. в селе Пекуново располагалось 12 дворов, к 1839 г. — 11 дворов. Через Пекуново проходила дорога из села Перово к Владимирской дороге, к даче Полякова (район современного перекрёстка шоссе Энтузиастов с 1-й Владимирской улицей) (с юга на север соответственно), дорога в Тетеревники и дорога между дачей Давыдова и селом Гиреево (с запада на восток соответственно).

Село Перово

Село Перово возникло на месте упоминающейся ещё в XIV в. «пустоши Пирогово (Перово тож)». В XVI в. Пирогово, Бортное и Тетеревники — первое село в местности Перова — принадлежали служилому дворянину Никите Гавриловичу Спасителеву. В 1576 г. владения Спасителева переходят братьям Шокуровым: Михаилу и Роману. Возникшее во второй половине XVII века село Перово до 1732 г. было владением князей Голицыных, затем — загородной царской усадьбой (до 1753 г.), потом — обычным селом и (с 1862 г.) дачным посёлком.

Город Перово (1925—1960 гг.)

В 1925 г. посёлок Перово становится городом; в 1930-е годы в состав г. Перово вошли город Кусково, дачные посёлки Новогиреево, Чухлинка и Плющево, а также село Карачарово. Территория, занимаемая городом Перово, не совпадала с территорией нынешнего района и занимала лишь южную его часть (а также бо́льшую часть района «Новогиреево»). В северной части современной территории района «Перово» располагался Владимирский посёлок, в 1930-е годы вошедший в состав Москвы. На плане Москвы 1952 года граница между Москвой и городом Перово показана по Ленинградской улице (ныне — Перовская улица), 1-й Владимирской улице и Пионерской улице (современная улица Металлургов); далее граница Москвы поворачивала на север и по Новогиреевскому шоссе (современная Новогиреевская улица) выходила к шоссе Энтузиастов.

В составе Москвы

См. также: Калининский район (Москва)

18 августа 1960 г. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР была установлена новая граница Москвы, проходившая по строящейся в это время Московской кольцевой автомобильной дороге (МКАД). Город Перово был включён в состав Москвы, и вся территория нынешнего района «Перово» оказалась в пределах городской черты.

Некоторое время район существовал как Перовский район (Москва).

В ходе административной реформы 1991 г. был создан муниципальный округ «Перово», в состав которого вошла часть территории существовавшего ранее города; остальная территория была поделена между муниципальными округами «Нижегородский», «Рязанский», «Вешняки» и «Новогиреево». В 1995 г. все муниципальные округа были преобразованы в одноимённые районы. Район «Перово» образован 5 июля 1995 г., внутригородское муниципальное образование «Перово» — 15 октября 2003 г.

Архитектура

Примеры видов на район Перово с высоты птичьего полета.

[www.panoramio.com/photo/82556708 2-я и 3-я Владимирские улицы (вид в центр)] •[www.panoramio.com/photo/65991497 Новогиреевская улица (вид на север)] •[www.panoramio.com/photo/6237318 Кусковская улица. Станция Перово (вид в центр)] •[www.panoramio.com/photo/12359789 Двор Перовской улицы (вид в центр)] •[www.panoramio.com/photo/64709643 3-я Владимирская (вид на юго-запад)]

Архитектурный приоритет — жилая застройка района стандартными пятиэтажными, восьмиэтажными, девятиэтажными и прочими домами по серийным проектам (панельные жилые дома серий I-515, I-511, I-511/37, а также блочные жилые дома серий I-510, I-511 и другие). Вдоль 2-й Владимирской улицы характерны девятиэтажные одноподъездные блочные жилые дома серии II-18-01/09 (сооружённые во второй половине 60-х годов XX в.). В западной части Зелёного проспекта расположен сохранившийся до наших дней Немецкий городок. В 2001 г. на Новогиреевской улице возведён комплекс 3 высотных жилых зданий серии И-02/98-НМ.

В 2011 г. в приложении [prorus.ru/news/the_inventory2011-pr62.pdf «Старая Москва. Инвентаризация»] к журналу «Проект Россия» были опубликованы некоторые здания, входящие в состав жилищного фонда Перова: жилые дома серий К-7 (панельный) и I-335 (панельный) на территории 23-го микрорайона Перова. Перечисленным зданиям дана нумерация 10.1 и 10.2 соответственно.

В настоящее время площадь жилищного фонда Перова составляет 2 243,8 тысячи м². Средняя обеспеченность общей площадью жилищного фонда на одного жителя составляет 20,2 м². В период 2000-х годов на территории района велась комплексная реконструкция жилой застройки панельного пятиэтажного ветхого фонда. По состоянию на 2013 г. в соответствии с постановлением Правительства Москвы от 27.09.2011 № 454-ПП "Об утверждении Государственной программы города Москвы на среднесрочный период (2012—2016 гг.) «Жилище» в муниципальном образовании «Перово» сносу подлежит один жилой дом на улице Плющева.

Немецкий городок в Перове

Немецкий городок в Перове (в Перово Поле) — сохранившийся архитектурно-парковый комплекс в Перове послевоенного периода (1945—1946 гг.), расположенный в бо́льшей части на Зелёном проспекте. В послевоенный период в Москве было возведено несколько архитектурных ансамблей малоэтажной жилой застройки: в Измайлове, Люблине, Тушине, Текстильщиках, Курьянове, Северном и других частях Москвы, а также вдоль Хорошёвского и Дмитровского шоссе. Архитекторами жилых комплексов в Перово Поле и Измайлове выступили М. В. Лисициан (1913—1998), А. В. Арефьев (1912 — ????), Г. Малян. Главная цель проекта заключалась в строительстве недорогих многоквартирных домов для дальнейшей продажи квартир в них москвичам в короткие сроки. Всего было сооружено 33 корпуса, однако в настоящее время от сооружённых по проекту недорогих трёхэтажных жилых домов сохранились только два жилых строения по 1-й Владимирской улице. В 1952 г. на территории Немецкого городка располагалось 60 зданий постройки военнопленными из Германии, советскими заключенными, вольнонаемными строителями. Территориально комплекс Немецкого городка в Перове располагался между Зелёным проспектом, Ленинградской (ныне — Перовская улица), Октябрьской (участок современной 1-й Владимирской улицы от Зелёного проспекта до Перовской улицы) улицами и между Владимирской первой улицей, Зелёным проспектом, проездами (ныне — 3-й и 4-й проезды Перова Поля).

На территории Немецкого городка в Перове были сооружены несколько детских садов. До ныне сохранилось здание учреждения на 1-й Владимирской улице, дом 26б. Авторы проекта: член-корреспондент Академии архитектуры СССР А. В. Арефьев при участии архитектора К. Н. Малышевой. Ещё одно дошкольное учреждение располагалось в квартале между Зелёным проспектом и Перовской улицей. По сохранившимся фотографиям и планам известно, что детский сад на Зелёном проспекте был двухэтажным зданием с раздевальней, групповыми комнатами, кабинетом врача, кухней, сушилкой, верандой (на первом этаже) и музыкальным залом (на втором этаже). В интерьере комнат присутствовала художественная лепнина.

Немецкий городок территориально сократили при строительстве многоэтажных панельных домов типа П-30-1/12 в 8-м квартале района «Перово» в период с 1980 по 1997 гг.. Название жилой квартал получил по немецким военнопленным, участвовавшим вместе с советскими рабочими в строительстве «Немецкого городка».

Дом на 1-й Владимирской улице	Двор немецкого дома	Дом на Зелёном проспекте

Здания культурных, религиозных и общественных объектов

• Здание кинотеатра «Слава» сооружено на территории Владимирского посёлка по типовому проекту архитектора И. В. Жолтовского (1867—1959) в 1957 г. (шоссе Энтузиастов, д. 58 (55°45′42″ с. ш. 37°46′23″ в. д.55.7618028° с. ш. 37.7732889° в. д. / 55.7618028; 37.7732889   )). По тому же проекту сооружены и некоторые другие кинотеатры Москвы: «Буревестник» (на Коровьем Валу) и «Победа» (на Абельмановской улице). Кинотеатр сгорел в 2007 г. В 2009 г. Мэрией Москвы был создан проект по реконструкции кинотеатра до 2014 г. По состоянию на 2014 г. здание «Славы» находится в аварийном состоянии, реконструкция не начата.
• Здание дворца творчества детей и молодежи «Восточный» (ранее — Дворец юных пионеров Перовского района) — комплекс сооружений на 1-й Владимирской улице, на территории 66-го квартала Владимирского посёлка (55°45′14″ с. ш. 37°46′31″ в. д.55.7541583° с. ш. 37.7752889° в. д. / 55.7541583; 37.7752889   ). Архитекторы: Ю. Н. Коновалов (род. 1935) и И. К. Чалов (род. 1945) (сооружён в период 1983—1987 гг.).
• Здание кинотеатра «Владивосток» расположено на улице Лазо, западнее границ Перовского ПКиО (55°44′37″ с. ш. 37°46′26″ в. д.55.7436778° с. ш. 37.7741583° в. д. / 55.7436778; 37.7741583   ). Кинотеатр не работает в настоящее время, а до недавнего времени был заброшен и использовался под точку вещевой торговли.
• Здание Дома Культуры «Компрессор» (ранее — клуба «Пролетарий») — памятник архитектуры авангарда на территории района «Перово». Сооружён в 1927—1929 гг. по проекту архитектора В. М. Владимирова. Расположен в западной части Перова — шоссе Энтузиастов, 28 (55°45′07″ с. ш. 37°43′20″ в. д.55.7519750° с. ш. 37.7222306° в. д. / 55.7519750; 37.7222306   ).
• Храм иконы Божией Матери «Знамение» — храм, принадлежащий к Преображенскому благочинию Московской городской епархии Русский Православной церкви. Расположен на улице Лазо (55°44′35″ с. ш. 37°46′23″ в. д.55.7430944° с. ш. 37.7731917° в. д. / 55.7430944; 37.7731917   ). Церковь условно относят к направлению «голицынского барокко». Её прообразом считается перестроенный Нарышкиными собор Высокопетровского монастыря. По легенде, существующей с XVIII в., в 1742 г. в церкви была тайно обвенчана императрица Елизавета Петровна (1709—1761 (1762)) с певчим Алексеем Розумом (1709—1771). Сторонники легенды ссылаются на собственноручно вышитые Елизаветой «возду́хи», долгое время сохранявшиеся в знаменской церкви. Также в пользу этой легенды может свидетельствовать факт покупки Елизаветой села в 1743 г. и строительства в нём дворца, преподнесённого в дар Разумовскому. С 2000 г. церковь приписана к Храму Рождества Иоанна Предтечи в Ивановском.
• Здание фабрики — кухни — ресторана № 3 — утраченное архитектурное сооружение. Построено в 1935 г. для жилого городка при Прожекторном заводе им. Л. М. Кагановича. Архитекторы: В. Я. Мовчан, Н. С. Полюдов. Здание располагалось восточнее 1-й Владимирской улицы (55°45′27″ с. ш. 37°46′18″ в. д.55.7575222° с. ш. 37.7719056° в. д. / 55.7575222; 37.7719056   ).

Кинотеатр «Слава» (2006 г.)	Дворец творчества «Восточный»	Кинотеатр «Владивосток» (2006 г.)

Достопримечательности

Памятники

В районе «Перово» расположено 9 памятников и 3 мемориальные доски. Все памятники муниципального образования «Перово» находятся под охраной Перовского отделения города Москвы Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры.

Список памятников в Перово

Памятник «Металлурги» — установлен в 1970 г.; скульптор: Н. Львов
Памятник участникам Московского декабрьского вооруженного восстания 1905 года
Памятник погибшим в Великой Отечественной войне — на территории Вентиляторного завода
Памятник воинам-работникам завода «Салют»
Памятник воинам-работникам Прожекторного завода — монумент установлен в 1970 г.
Памятник О. В. Кошевому
Памятник членам ВКП(б) — установлен в 1927 г. членами ВКП(б) МЛРЗ.
Бюст В. И. Ленина
Памятник В. И. Ленину

Список мемориальных и памятных досок в Перово

[wikimapia.org/11625468/ru/Памятный-знак-на-месте-расстрела-перовских-железнодорожников-в-1905-году Памятный знак на месте расстрела перовских железнодорожников в 1905 году]
[wikimapia.org/15772730/ru/Памятная-доска-«Улица-Лазо» Памятная доска] на улице Лазо
[wikimapia.org/#lang=ru&lat=55.761835&lon=37.784729&z=16&m=b&tag=45604&show=/17552411/ru/ Мемориальная доска] на школе № 443 — установлена в 1982 году.

На территории Перова расположено 2 памятника археологии: село Пекуново и село Перово (в том числе грунтовый могильник у церкви Знамения в селе Перово). Однако на территории района не найдены исторические артефакты (ближайшие места находок — Федеративный пр-т на территории района «Новогиреево», где найден каменный топор, и район платформы «Фрезер» на территории Нижегородского района, где найдены обработанные кремни).

Парки и скверы

См. также: Сады и парки Москвы

На территории района «Перово» имеется лишь один парк — Перовский. По границе Перова расположена Терлецкая Дубрава, Измайловский и Кусковский лесопарки, Новогиреевский и имени Калинина скверы.

Измайловский парк — один из самых больших парков Москвы и Европы. Возник в XVI в. как усадьба боярина Н. Р. Захарина-Юрьева; впоследствии загородная резиденция царя Алексея Михайловича Романова. В настоящее время включает в себя территории Измайловских парка культуры и лесопарка. Общая площадь — 1534 га. Парк создан решением Моссовета в 1930 г. В 1998 г. лесопарк получил статус особо охраняемой природной территории (ООПТ) регионального значения.

Терлецкая Дубрава (Терлецкий парк) — парковая зона; входит в комплекс парка «Измайлово». Парк существует с 1972 г.: Терлецкая дубрава отделена от Измайловского парка. В парке установлены 2 скульптуры работы С. Щербакова: ямщик и военный инструктор с собакой.

Перовский парк — единственный парк в границах района «Перово». Возник в середине XVIII в. на территории усадьбы Перово. На территории парка расположена церковь Знамения, построенная в 1705 г. Рядом с парком на улице Лазо был возведён кинотеатр «Владивосток».

Кусковский лесопарк — парк, площадью 310,6 га. Создан в 1935 г. на территории дворцово-паркового ансамбля Кусково. До настоящего времени в парке сохранились искусственные водоёмы и дворцовый ансамбль.

Скверы

Внутри района «Перово» расположено 5 скверов:

Внешние изображения
	[www.panoramio.com/photo/52853222 Сквер на ул. Плеханова] (2011 г.)
	[www.panoramio.com/photo/52853519 Сквер на ул. Плеханова] (2011 г.)
	[www.panoramio.com/photo/53370400 Сквер Зелёного проспекта] (2011 г.)
	[www.panoramio.com/photo/79510955 «Перовская слобода»] (2012 г.)

• Сквер вдоль улицы Плеханова расположен вдоль нечётной стороны улицы.
• Сквер Зелёного проспекта — центральная часть Зелёного проспекта на участке от пересечения с улицами Плеханова, Перовской до 1-й Владимирской улицы. Входит в территорию комплекса Немецкого городка.
• «Перовская слобода» — зелёный благоустроенный комплекс на территории 68-го микрорайона Владимирского посёлка. Включает в себя сквер с развитой сетью пешеходных дорожек, детскую игровую площадку. Слобода заложена в 1980-е годы
• Сквер у метро «Шоссе Энтузиастов» расположен вокруг Владимирского пруда.
• Сквер напротив кинотеатра «Слава» — малоблагоустроенный природный комплекс функционального назначения; расположен рядом с пересечением шоссе Энтузиастов и 1-й Владимирской улицы.

Социальная сфера

Образование

См. также: Наука в Москве и Высшие учебные заведения Москвы

В системе образования муниципального образования «Перово» 21 дошкольное образовательное учреждение,
17 средних образовательных учреждений, а также 2 гимназии.

На территории района «Перово» расположено 3 высших учебных заведения: МГГУ им. М. А. Шолохова, Институт театрального искусства им. Ершова и Московский институт управления. Кроме этого, в состав образовательной сферы муниципального образования «Перово» входят 3 колледжа: колледж архитектуры и менеджмента в строительстве № 17, медицинский колледж № 3, экономико-технологический колледж № 22.

В таблице, расположенной ниже (в скрытом блоке), приведены начальные и средние образовательные учреждения Перова.

Таблица образовательных учреждений района «Перово»

Таблица «Детские сады Перово» Номер детского сада Адрес учреждения Детский сад № 73 3-я Владимирская, 14 Детский сад № 354 1-я Владимирская, 14А Детский сад № 374 Перовская, 42Б стр 1 Детский сад № 724 Металлургов, 16 Детский сад № 843 Новогиреевская, 6 Детский сад № 1031 Перовская, 42А Детский сад № 1174 Металлургов, 15 стр 1 Детский сад № 1207 Ш. Энтузиастов, 74/2 Детский сад № 1216 1-я Владимирская, 15А Детский сад № 1339 Металлургов, 23/13 Детский сад № 1518 Перовская, 47 стр 1 Детский сад № 1547 2-я Владимирская, 24 Детский сад № 1622 Перовская, 27 Детский сад № 1760 Лазо, 2А Детский сад № 1760 (2) Перовская, 26А Детский сад № 1900 Федеративный пр., 5А Детский сад № 1903 Плющева, 11, стр. 1 Детский сад № 1908 2-я Владимирская, 24А Детский сад № 1910 2-я Владимирская, 33А Детский сад № 2001 Металлургов, 28А Детский сад № 2354 Мастеровая, 13А

Таблица «Школы и гимназии Перово» Номер учреждения Адрес учреждения СОШ № 406 Зелёный пр., 59/17 ЦО № 422 Плющева, 11А Начальная № 422 Плющева, 14А СОШ № 423 Федеративный пр., 1А СОШ № 443 Ш. Энтузиастов, 72 СОШ № 450 3-я Владимирская, 30А СОШ № 635 Новогиреевская, 22А СОШ № 672 Зелёный пр., 14А СОШ № 681 1-я Владимирская, 11/13 СОШ № 782 Плющева, 13А Школа здоровья № 788 Перовская, 24 СОШ № 920 Перовская, 37 СОШ № 1269 3-я Владимирская, 26А ЦО № 1637 3-я Владимирская, 12А Начальная № 1637 Металлургов, 16А ЦО № 1852 2-я Владимирская, 22А ЦО № 1852 Федеративный пр., 11/10 ММГ 3-я Владимирская, 5 Начальная при ММГ Федеративный пр., 8А ДМШ № 99 1-я Владимирская, 29 корп.1 ДЮСШ № 57 Ш. Энтузиастов, 54 стр. 1

Здравоохранение

См. также: Здравоохранение в Москве

В муниципальном образовании «Перово» расположено 2 поликлиники и фельдшерско-акушерский пункт; детская поликлиника (№ 17), 2 стоматологические поликлиники; 6 амбулаторно-поликлинических учреждений других типов. В районе находятся Московский клинический научно-практический центр (создан в июле 2013 года путём объединения Центрального научно-исследовательского института гастроэнтерологии, клинической больницы № 60 и клиники женского здоровья), Центр эндохирургии и литотрипсии, Московский гомеопатический центр, станция переливания крови, диспансеры (врачебно-физкультурный № 16 и противотуберкулёзный № 21), галотерапия.

Культура

См. также: Культура Москвы

Внешние изображения
	[ssl.panoramio.com/photo/79568925 ДК «Прожектор»]
	[ssl.panoramio.com/photo/35680653 Бывший кинотеатр «Слава»]
	[ssl.panoramio.com/photo/80762438 Кинотеатр «Владивосток»]
	[ssl.panoramio.com/photo/69900742 Дворец творчества «Восточный»]

В Перове расположены 4 дома культуры (в том числе «ДК Прожектор»), два кинотеатра («Слава» и «Владивосток»); однако функционирует только последний. В Перове работают Дворец творчества детей и молодёжи «Восточный» (на 1-й Владимирской улице) и досуговый центр «Россия» (на улице Лазо).

В муниципальном образовании открыты 2 музея: Музей истории войны в Афганистане и краеведческий музей «Перово и окрестности». Музей истории войны в Афганистане расположен в доме 12/1 на 1-й Владимирской улице; был открыт в 1993 г. по инициативе ветеранов афганской войны. Краеведческий музей открыт 27 декабря 2005 г. на базе библиотеки № 123. Основная составная часть музея: фотоматериалы и печатные издания по истории Перова.

В настоящее время на территории муниципального образования «Перово» расположено 5 публичных библиотек (в том числе 3 детские). Данные библиотеки приведены в нижеуказанной таблице (в скрытом блоке):

Таблица библиотек района «Перово»

№ библиотеки	Адрес
Библиотека № 123	1-я Владимирская, 15, корп. 3
Библиотека № 127	Аносова, 3 корп. 2
Детская библиотека № 75 (Культурный центр К. И. Чуковского)	Металлургов, 5
Детская библиотека № 76 им. Э. Л. Войнич	Ш. Энтузиастов, 78, корп. 1
Детская библиотека № 104	Плеханова, 26, корп. 4

Спорт

См. также: Спорт в Москве

В Перове расположено 8 плавательных бассейнов и 2 стадиона («Локомотив-Перово» и «Авангард»), 35 муниципальных спортивных сооружений, одна ДЮСШ и культурно-спортивный клуб «Луч» (на 1-й Владимирской улице). Стадион «Авангард» открыт в 1954 г., «Локомотив» в Перовском парке — в 1940 г. Последний является домашним стадионом московского футбольного клуба «Локомотив-2». «Авангард» входит в состав спортивной базы МЧС. По состоянию на ноябрь 2012 г. в Перове открыты 3 площадки для занятий воркаутом (англ. workout).

Средства массовой информации

Печатные издания

В районе «Перово» издаются газеты «Наше Перово», «Вести Перово», «Перово. События и люди», «Будущее Перово».

«Наше Перово» издаётся с 1999 г., учредителем газеты стал В. И. Грачёв — первый глава района «Перово». Выход: ежемесячно, тираж — до 45 тысяч экз. В 2008 г. был выпущен 100-й номер «Наше Перово».

Газета «Вести Перово» издаётся с 2003 г. Выходит 1 раз в месяц, тираж — до 45 тысяч экз. Основными целями и задачами газеты предполагаются информирование перовчан о событиях, происходящих на территории Перова и ВАО, демонстрация взаимодействия властей района с общественными организациями Перова. В 2005 г. «Вести-Перово» стала победителем окружного смотра «Информируем из первых рук» в номинации «Лучшая районная газета».

В районе Перово располагается редакция Российской газеты «НМГ» («Новая медицинская газета») — одно из периодических изданий России для медработников. «НМГ» была основана и зарегистрирована в Мининформпечати РФ в декабре 1992 года, издаётся c 1993-го года.

Общество

Религия

См. также: Религия в Москве

Бо́льшая часть жителей района «Перово» — прихожане Русской Православной (66 %) церкви и безрелигиозные (15 %). Также на территории Перова проживает население, исповедующие и другие вероисповедания: ислам (2 %), другие православные церкви (армянская апостольская, грузинская, сербская и другие), буддизм, католицизм, протестантизм, иудаизм и другие.

Перово расположено в пределах Преображенского благочиния Московской городской епархии Русский Православной церкви. На территории района расположена одна православная церковь — Храм иконы Божией Матери «Знамение» в Перово.

Преступность

См. также: Преступность в Москве

Перово — один из менее криминальных районов Москвы. Уровень преступности в 2010 г. составил 1—2 тыс. преступлений

Власть

Управа

Управа района «Перово» представляет собой территориальный орган исполнительной власти города Москвы, подведомственный Правительству Москвы.

В структуру управы района «Перово» входят: сектор по экономике, бухгалтерскому учёту и отчётности; служба по обеспечению режима секретности и мобилизационной подготовке; юридическая служба; сектор обеспечения работы с документами и обращениями заявителей в режиме «одного окна», а также непосредственные подчинённые главе управы муниципального образования: заместитель главы управы по вопросам строительства, землепользования, транспорта и связи; заместитель главы управы по вопросам экономики, потребительского рынка и услуг; заместитель главы управы по социальным вопросам.

В настоящее время главой управы назначен А. И. Довгопол.

Муниципалитет

Главой муниципального округа «Перово» г. Москвы в настоящее время является А. И. Космынин; глава администрации муниципального округа — Татьяна Васильевна Абрамова.

Структуру муниципалитета возглавляет глава муниципального округа «Перово»; также в структуру входят отдел бюджетного планирования, отдел по опеке, сектор по работе со служебной корреспонденцией и обращениями граждан. В подчинении отдела по опеки находятся две комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, а также отдел по организации досуговой, социально-воспитательной, физкультурно-оздоровительной и спортивной работ населением.

Муниципалитетом официально опубликованы данные о числе состоящих на учёте в отделе по опеке, попечительству и патронажу муниципалитета района Перово: 103 недееспособных перовчанина, находящихся в разных категориях опеки муниципалитета.

Экономика

Магазины

См. также: Розничные сети Москвы

Торговая инфраструктура в Перове развита относительно слабо. На территории района расположено 257 магазинов розничной торговли: 16 супермаркетов (в их числе «Billa», «Пятерочка», «Квартал» и др.), 14 специализированных продовольственных магазинов, 121 спец. непродовольственный магазин, 62 минимаркета и др.;

На территории района расположены 24 аптеки. В Перово расположены магазины сетей «Связной», «Подружка», «Магнолия», «Fix Price» и др.

По данным Службы Государственной статистики, магазины на территории муниципального образования Перово занимают площадь в 54466 м², а супермаркеты — 11640 м²; крупнейший из последних — Billa — расположен на Перовской ул.

Недвижимость

Цены на жильё

См. также: Список жилищного фонда по районам Москвы

В мае 2009 г. в рейтинге районов Москвы по цене жилья за 2009—2010 гг. район «Перово» занял 63-е место (по рейтингу РБК); он занимает 69-е место (по рейтингу Irn.ru). Средняя стоимость квартиры в районе «Перово» по состоянию на июль 2013 г. составляет 4 409$ за м².

По данным Инкома и портала Domania.ru средняя стоимость квартир в новых жилых домах в районе «Перово» составляет (тыс. руб./м²): 3-комнатные квартиры — 110, 2-комнатные квартиры — 124, однокомнатные квартиры — 130,5.

На вторичном рынке квартиры можно приобрести в диапазоне цен от 4 млн руб. (за 1-комнатную квартиру в недорогом квартале района) до 9 млн рублей (за трёхкомнатную квартиру)..

Аренда жилых помещений в районе «Перово» (усреднённые цены, тыс. руб./месяц): однокомнатная квартира — 23, 2-комнатная квартира — 30, 3-комнатная квартира — 35.

Промышленность

См. также: Промышленность Москвы

На территории района «Перово» расположено 2 промышленные зоны: № 22 «Соколиная Гора», № 54 «Прожектор». Перово — один из промышленных центров Москвы. Ведущие промышленные предприятия района: Московский прожекторный завод (основан в 1932 г.), НПП «Салют» (основан в 1942 г.), один из старейших предприятий Москвы завод «Компрессор» (основан прусским предпринимателем А. К. Дангауэром (нем. Heinrich Carl Dannhauer) в 1869 г.), Московский локомотиворемонтный завод (Перовские вагонные мастерские основаны в 1901 г.), завод «Нефтепродукт». Промышленные предприятия в Перове основаны в конце XIX в. — 1-й половине XX в. Большее количество предприятий специализируется на машиностроении. Также на территории Перово расположены завод высоковольтной арматуры, «Мосуглесбыт», московский вентиляторный завод, «Стройконструкция-5», ЖБИ-21. После 90-х годов XX в. многие предприятия были расформированы, и их помещения отданы под аренду.

Транспорт

См. также: Транспорт Москвы

В районе две станции метро («Перово» и «Шоссе Энтузиастов» Калининско-Солнцевской линии Московского метрополитена имени В. И. Ленина), одна станция Московского Центрального кольца — «Андроновка». По улицам района проходит 4 троллейбусных, 5 трамвайных и 21 автобусный маршрут.

Автобусы

По территории района «Перово» проходит 21 маршрут автобусов..

Таблица: автобусные маршруты района «Перово»

№ маршрута	Конечный пункт 1	Пересадки на метро	Конечный пункт 2
[bus.ruz.net/routes/7 7]	Метро «Партизанская»	03«Партизанская»	Станция Перово >
[bus.ruz.net/routes/20 20]	Метро «Партизанская»	03«Партизанская»	Ивановское
[bus.ruz.net/routes/36 36]	Метро «Семёновская»	03«Семёновская» 08«Шоссе Энтузиастов» 08«Новогиреево»	Платформа Новогиреево >
[bus.ruz.net/routes/46 46]	Станция Перово >	08«Шоссе Энтузиастов»	Метро «Шоссе Энтузиастов»
[bus.ruz.net/routes/83 83]	Станция Перово >	03«Семёновская» 08«Шоссе Энтузиастов»	Метро «Семёновская»
[bus.ruz.net/routes/125 125]	Улица Молостовых	08«Шоссе Энтузиастов» 08«Авиамоторная» 08«Площадь Ильича» — 10«Римская»	Красноказарменная пл.
[bus.ruz.net/routes/131 131]	Метро «Партизанская»	03«Партизанская»	Станция Перово >
[bus.ruz.net/routes/141 141]	Метро «Семёновская»	03«Семёновская» 08«Шоссе Энтузиастов» 08«Перово» (>) 08«Новогиреево»	Улица Молостовых
[bus.ruz.net/routes/211 211]	Метро «Партизанская»	03«Партизанская» (>) 08«Новогиреево»	Улица Молостовых
[bus.ruz.net/routes/214 214]	Станция Перово >	08«Шоссе Энтузиастов»	Южное Измайлово
[bus.ruz.net/routes/254 254]	Метро «Семёновская»	03«Семёновская» 08«Шоссе Энтузиастов»	Фрязевская улица >
322	Метро «Партизанская»	03«Партизанская»	Трудовая улица (Ногинск)
[rasp.yandex.ru/thread/336YE1_f9741560t9744849_mta/?station_to=9744796&point_from=s9744868&departure=2012-12-15&point_to=s9744824&station_from=9744868 336]	Метро «Партизанская»	03«Партизанская»	Автостанция Южная (Балашиха)
[rasp.yandex.ru/thread/337Z_f9741598t9744849_mta 337]	Метро «Партизанская»	03«Партизанская»	Улица Чехова (Балашиха)
[rasp.yandex.ru/thread/385R_f9741634t9744849_mta 385]	Метро «Партизанская»	03«Партизанская»	Улица Объединения (Балашиха)
[rasp.yandex.ru/thread/444B2_f9745015t9744849_mta 444]	Метро «Партизанская»	03«Партизанская»	Акрихин (Старая Купавна)
[bus.ruz.net/routes/617 617]	Станция Перово >	08«Перово» 08«Новогиреево»	Ивановское
[bus.ruz.net/routes/659 659]	Метро «Шоссе Энтузиастов»	08«Шоссе Энтузиастов» 08«Перово» 08«Новогиреево»	Ивановское
[bus.ruz.net/routes/702 702]	Метро «Семёновская»	03«Семёновская» 08«Шоссе Энтузиастов»	Южное Измайлово
[bus.ruz.net/routes/776 776]	Южное Измайлово	08«Новогиреево»	Платформа Новогиреево >
[bus.ruz.net/routes/787 787]	Станция Перово >	08«Перово»	9-й микрорайон Кожухова

Троллейбусы

На сегодняшний день в районе «Перово» проложено 4 маршрута троллейбуса, два из которых проходят по шоссе Энтузиастов, остальные — внутри района. Все маршруты троллейбусов, следующих по улицам Перова, принадлежат Новокосинскому автобусно-троллейбусному парку. В 1959 г. открыт маршрут № 30 (проезд Энтузиастов — Перово поле); в 1963 г. он продлён до кинотеатра «Берёзка», в 1975 г. — до «Выхино». В 1965 г. от Андроньевской площади до круга на Перовской улице был запущен маршрут № 53. В 1968 г. маршрут продлён к центру до Таганской площади, в 1970 г. — продлён до «Новогиреево». В 1988 г. изменено движение троллейбуса маршрута № 53: маршрут снят со Школьной улицы. В 1975 г. открыт маршрут № 68 (в 2014 г. отменён) (проезд Энтузиастов — «Ивановское»). В 1986 г. открыт маршрут троллейбуса № 77 («Ивановское» — улица Плеханова), следующего по Зелёному проспекту, Молостовых и Саянской улицам.

Таблица: Маршруты троллейбусов района «Перово»

№ маршрута	Конечный пункт 1	Пересадки на метро	Конечный пункт 2
[trolley.ruz.net/routes/1030 30]	Проезд Энтузиастов	(>) 08«Авиамоторная» 08«Шоссе Энтузиастов» 08«Новогиреево» (>) 07«Выхино»	Метро «Выхино» >
[trolley.ruz.net/routes/1053 53]	Метро «Таганская»	05«Таганская (кол.)» — 07«Таганская (рад.)» — 08«Марксистская», 08«Площадь Ильича» — 10«Римская»	Платформа Новогиреево >
[trolley.ruz.net/routes/1068 68]	Проезд Энтузиастов	(>) 08«Авиамоторная» 08«Шоссе Энтузиастов»	Ивановское
[trolley.ruz.net/routes/1077 77]	Улица Плеханова	08«Перово» 08«Новогиреево»	Ивановское

Трамваи

В районе «Перово» в настоящее время действуют 5 трамвайных маршрутов, проложенных по шоссе Энтузиастов и 3-й Владимирской улице. Трамвайные маршруты района «Перово» принадлежат Яузской трамвайной сети. Маршруты № 8 и № 24 принадлежат Октябрьскому депо; остальные 3 маршрута — имени Русакова. Трамвайная линия шоссе Энтузиастов — «Новогиреево» приобрела современные очертания в 1952 г. после завершения прокладки трамвайных путей на участке «Перово поле» (конечная остановка трамвая маршрута № 2) — «Новогиреево». На линии шоссе Энтузиастов — «Новогиреево» до конца 1960-х гг. имелось 3 трамвайных круга: «Владимирский посёлок»(конечная трамваев № 24 и 36), «Перово поле» (конечная остановка трамвая маршрута № 2 и завершение линии до 1952 г.) и «Новогиреево» (конечная остановка трамвая маршрута № 34). 13 июля 1966 г. открыта дополнительная линия для трамваев, следующих по маршрутам № 2 и № 37 до 52-го квартала Новогиреева. В 1970 г. конечную остановку переименовали в «Ул. Молостовых». 11 августа 1976 г. линия была закрыта.

Таблица: Трамвайные маршруты района «Перово»

№ маршрута	Конечный пункт 1	Пересадки на метро	Конечный пункт 2
[tram.ruz.net/routes/moscow/route.php?id=008 8]	Новоконная площадь	08«Площадь Ильича» — 10«Римская» 08«Авиамоторная» 08«Шоссе Энтузиастов»	3-я Владимирская улица
[tram.ruz.net/routes/moscow/route.php?id=024 24]	Курский вокзал	10«Чкаловская» — 0305«Курская» 08«Авиамоторная» 08«Шоссе Энтузиастов» (>) 08«Перово» 08«Новогиреево»	Платформа Новогиреево >
[tram.ruz.net/routes/moscow/route.php?id=034 34]	16-я Парковая ул.	03«Первомайская» (>) 03«Партизанская» 03«Семёновская» 08«Шоссе Энтузиастов» (>) 08«Перово» 08«Новогиреево»	Платформа Новогиреево >
[tram.ruz.net/routes/moscow/route.php?id=036 36]	Детский санаторий	01«Бульвар Рокоссовского» 01«Преображенская пл.» 03«Семёновская» 08«Шоссе Энтузиастов»	3-я Владимирская улица
[tram.ruz.net/routes/moscow/route.php?id=037 37]	Красноказарменная площадь / Каланчевская улица	08«Авиамоторная» 08«Шоссе Энтузиастов» (>) 08«Перово» 08«Новогиреево»	Платформа Новогиреево >

Метрополитен

На территории района «Перово» расположены 2 станции на Калининско-Солнцевской линии Московского метрополитена имени В. И. Ленина. На границе «Перово» и «Соколиной горы» — «Шоссе Энтузиастов», на границе Перова и Новогиреева на Зелёном пр-те — «Перово». С 10 сентября в западной части района работает станция МЦК «Андроновка».

«Шоссе Энтузиастов» — пятая станция Калининской линии, восточного участка Калининско-Солнцевской линии. Расположена между станциями «Перово» и «Авиамоторная». Открыта 30 декабря 1979 г. в составе участка «Марксистская» — «Новогиреево»; названа по одноимённому шоссе, проходящим на поверхности над станцией. Является одной из глубоких станций Московского метрополитена. Архитекторы: Ю. В. Вдовин, В. А. Черемин (заслуженный архитектор РФ); инженеры-конструкторы: Е. С. Барский, И. Л. Жуков, Ю. З. Муромцев, Э. Чернякова.

«Перово» — шестая станция Калининской линии, восточного участка Калининско-Солнцевской линии, Московского метрополитена. Расположена между станциями «Шоссе Энтузиастов» и «Новогиреево». Открыта 30 декабря 1979 г.; названа по бывшему городу, вошедшему в состав Москвы. Располагается под Зелёным проспектом между Второй (запад) и Третьей (восток) Владимирскими улицами. Архитекторы: Н. А. Алешина (1924—2012), В. С. Волович, Н. К. Самойлова (род. 1938), Р. П. Ткачева; инженеры-конструкторы: Т. А. Жарова, Ю. З. Муромцев.

«Андроновка» — станция Московского Центрального кольца — 14-й линии Московского метрополитена имени В. И. Ленина. Располагается в северной части железнодорожной станции «Андроновка» МКЖД. Станция имеет наземную уличную пересадку на платформу «Фрезер», выходы к 2-й улице Энтузиастов (на запад), к 1-й Фрезерной улице (на восток).

Железнодорожный транспорт

См. также: Новая (платформа), Фрезер (платформа) и Перово (станция)

Пассажирский транспорт на железной дороге на территории района «Перово» работает эффективно, являясь альтернативой метрополитена (до открытия станции «Новокосино» Калининско-Солнцевской линии Московского метрополитена имени В. И. Ленина железная дорога была одним из приоритетных видов транспорта для перевозки пассажиров из Москвы до Реутова и, соответственно, обратно). На территории района «Перово» расположены 3 действующие железнодорожные пассажирские станции, входящие в состав МЖД: «Новая», «Перово» и «Фрезер». Станция «Перово» — крупный грузовой и пассажирский железнодорожный узел: пересечение Казанской и Горьковской линии РЖД, связывающих столицу с другими регионами России.

Автомобильные дороги

Основные транспортные магистрали — это Зелёный проспект, шоссе Энтузиастов, 1-я Владимирская и Плеханова улицы (по версии информационного портала Яндекс.Карты), а также Новогиреевская и Перовская улицы

С 2013 г. в эксплуатацию восточный участок ЧТК (от шосее Энтузиастов до Измайловского шоссе; в настоящее время участок отошёл к СВХ). Он свяжет две главные «вылетные» магистрали ВАО. Одновременно с возведением развязки (улица Уткина — ЧТК — шоссе Энтузиастов — Электродный проезд — Электродная улица) объявлена реконструкция шоссе Энтузиастов (от Садового кольца до МКАД). В проект реконструкции входит возведение 8 внеуличных переходов, реконструкция транспортного узла (пересечение Свободного проспекта, шоссе Энтузиастов и Б. Купавенского проезда), возведение узла шоссе Энтузиастов с ЧТК, большая часть магистрали — реконструкция с устройством боковых проездов автотранспорта. С 2012 г. отменено строительство бокового проезда на участке от 1-й Владимирской до Новогиреевской улиц.

Развязка ЧТК и шоссе Энтузиастов войдет вместе с главной магистралью ЧТК в состав СВХ. Развязка в настоящее время включает в себя следующие составляющие:

Внешние изображения
	[cs416519.vk.me/v416519579/779c/YsJg3XSmiBw.jpg Схема развязки и нумерация съездов]
	[www.gradmaket.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=267&Itemid=17 Фото макета развязки]

• Съезд № 4 (стр.) — соединяет внешнюю сторону ЧТК и ш. Энтузиастов (направление в область);
• Въезд № 5 (стр.) — соединяет ш. Энтузиастов (направление в центр) и внутреннюю сторону ЧТК;
• Въезд № 7 (стр.) — соединяет ш. Энтузиастов (направление в центр) и внешнюю сторону ЧТК;
• Въезд № 8 — соединяет шоссе Энтузиастов (направление в область) и внешнюю сторону ЧТК;
• Съезд № 9 — вдоль ул. Уткина; соединяет внутреннюю сторону ЧТК с шоссе Энтузиастов (направление в центр);
• Эстакада главного хода над ш. Энтузиастов — сооружена над пересечением ш. Энтузиастов с ул. Уткина.

В 2014 г. в эксплуатацию вводятся 5 надземных и 1 подземный пешеходный переход через ш. Энтузиастов.

Велосипедное движение

См. также: Велосипедный транспорт в Москве

Велосипедное движение на территории «Перово» не развито; в восточной части Перовского ПКиО проложены специальные велодорожки для активного отдыха, а также на территории района расположено несколько велопарковок. Однако актуальность велосипедного движения представляется низкой.

В июне 2014 г. Департамент транспорта города Москвы заявил о строительстве новых велостанций в центральной части города. Общее количество доведут до показателя в 150 велостанций. Ближайшей велостанцией к Перову и другим районам ВАО планируется велостанция у станции московского метрополитена «Курская».

Перово в произведениях литературы и искусства

• Дмитрий Борисович Кедрин. «В Перово пришла подмосковная осень…» (1936 г.)
• Район Перово, в частности Владимирский пруд, неоднократно упоминается в литературных произведениях в качестве обозначения места действия, например в 10-й главе повести «Русский писатель не любит ваниль» московского писателя Андрея Гусева, а также у других авторов.

См. также

• Перово (город)
• Районы Москвы

Литература

• Вагнер Б. Б., Манучарянц Б. О.  [www.wagner.pp.ru/~bert/moscow/geology.pdf Геология, рельеф и полезные ископаемые Московского региона]. — М.: МГПУ, 2003. — 81 с.
• История московских районов: энциклопедия / Под ред. К. А. Аверьянова. — М.: Астрель, 2008. — 832 с. — ISBN 5-271-11122-9.
• Москва. Энциклопедический справочник. — М.: Большая Российская Энциклопедия, 1992.
• Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. — СПб: Ф. А. Брокгауз — И. А. Ефрон, 1907—1909.
• [zmmu.msu.ru/files/images/musei/publication/TrPIM_1.pdf Птицы Москвы: 2006 год, квадрат за квадратом] / Под ред. М. В. Калякина, О. В. Волцита. — М.: Товарищество научных изданий КМК, 2007. — 176 с. — (Труды Программы «Птицы Москвы и Подмосковья». Т. 1). — ISBN 5-87317-284-6.
• Район Перово // [issuu.com/vaomos/docs/vaobuklet Восточный Административный Округ города Москвы. Итоги и перспективы]. — М., 2009. — 65 с. — С. 54—55.

Ссылки

• [www.perepis-2010.ru/results_of_the_census/VPN-BR.pdf Предварительные итоги Всероссийской переписи населения 2010 года]. [www.webcitation.org/64vPlk2hs Архивировано из первоисточника 24 января 2012].
• [www.orgpage.ru/район_перово/почта,_почтовые_отделения,_отделения_связи/ Почта, почтовые отделения, отделения связи в районе Перово Москвы]. OrgPage.ru. [web.archive.org/web/20131027112848/www.orgpage.ru/район_перово/почта,_почтовые_отделения,_отделения_связи/ Архивировано из первоисточника 27 октября 2013].
• [www.gid495.ru/index.php?m=16&sm=1 Численность населения Москвы]. Электронный Справочник Москвы. [web.archive.org/web/20130806013442/gid495.ru/index.php?m=16&sm= Архивировано из первоисточника 8 апреля 2007].
• [moscowfr.ru/index.php?/topic/125-перово/ Перово — новостройки]. Портал Moscowfr.ru. [web.archive.org/web/20131027114200/moscowfr.ru/index.php?/topic/125-перово/ Архивировано из первоисточника 27 октября 2013].
• [temnyjles.narod.ru/Reki3-43.htm Бассейн Нищенки (кроме Пономарки)]. // Насимович Ю. А. Тёмный лес. [web.archive.org/web/20131027130005/temnyjles.narod.ru/Reki3-43.htm Архивировано из первоисточника 27 октября 2013].
• [mosriver.narod.ru/perruch.htm Перовский Хлудовский ручей]. Проект Малые реки Москвы. [web.archive.org/web/20131027130133/mosriver.narod.ru/perruch.htm Архивировано из первоисточника 27 октября 2013].
• [temnyjles.narod.ru/Reki3-44.htm Бассейн Пономарки] (рус.). // Насимович Ю. А. Тёмный лес. Проверено 27 октября 2013. [web.archive.org/web/20131027130356/temnyjles.narod.ru/Reki3-44.htm Архивировано из первоисточника 27 октября 2013].
• Муртазина Т. В. [wiki.iteach.ru/images/a/a9/Топонимический_словарь_Муртазиной_Т.В..pdf «Топонимический словарь окрестностей Москвы»].
• Московская городская дума. [www.businesspravo.ru/Docum/DocumShow_DocumID_99082.html Закон № 13-47 о территориальном делении г. Москвы от 5 июля 1995 года.]. [web.archive.org/web/20131104080029/www.businesspravo.ru/Docum/DocumShow_DocumID_99082.html Архивировано из первоисточника 4 ноября 2013].

Отрывок, характеризующий Перово (район Москвы)

Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.


Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.


Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.