Формула Жюрена

Формула Жюрена (формула Борелли — Жюрена) — формула, определяющая высоту поднятия жидкости в капиллярах. Названа в честь Дж. Жюрена (традиционная русская передача фамилии, англ. Jurin) и Дж. Борелли, которые экспериментально установили некоторые закономерности капиллярного поднятия соответственно в 1717 и 1670 гг.

Формула имеет следующий вид:

<math>h = \frac {2 \sigma \cos \theta}{r_0(\rho -\rho_0)g}</math>

где:

• <math>\sigma</math> — коэффициент поверхностного натяжения жидкости
• h — высота поднятия столба жидкости
• <math>\theta</math> — угол смачивания жидкостью стенки капилляра
• g — ускорение свободного падения
• <math>\rho</math> — плотность жидкости
• <math>\rho_0</math> — плотность газовой фазы
• r₀ — радиус капилляра

Формула получена в предположении о том, что поверхность мениска является сферой, и применима в случае, если высота поднятия (опускания) жидкости <math>h</math> много больше радиуса капилляра <math>r_0</math>.

Чем меньше радиус капилляра r₀, тем на большую высоту поднимается в ней жидкость. Высота поднятия столба жидкости растет также с увеличением коэффициента поверхностного натяжения жидкости.

При отсутствии смачивания <math>\theta >90^0, \cos \theta <0</math>, и уровень жидкости в капилляре опускается на величину h. При полном смачивании <math>\theta =0, \cos \theta =1</math>, и радиус мениска равен радиусу капилляра.

См. также

• Капиллярность
• Смачивание

Литература

• Фролов Ю.Г. Курс коллоидной химии. — М.: Химия, 1988. — 464 с. — 23 700 экз. — ISBN 5-7245-0244-5.

Отрывок, характеризующий Формула Жюрена

Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.