Иван (ураган)

Ураган «Иван»

Категория 5 Ураган (SSHS)
Ураган «Иван» в момент максимальной силы
Сформировался	2 сентября 2004 года
Распался	24 сентября 2004 года
Максимальный ветер	165 mph (270 км/ч) (1 минута постоянно)
Нижнее давление	≤ 910 мбар (гПа; 682.55 мм Hg)
Погибших	91 прямых, 32 непрямых
Ущерб	$18 млрд (2004 USD)
Области распространения	Наветренные острова, Венесуэла, Ямайка, Большой Кайман, Куба, Алабама, Флорида, Луизиана, Техас, восток США
Входит в Атлантический сезон ураганов 2004

Ураган «Иван», также ураган «Айван» (англ. Hurricane Ivan) — 10-й по силе тропический циклон Атлантического океана за всю историю наблюдений. Это девятый проименованный тропический шторм и четвертый по силе ураган сезона 2004 года. Как типичный тропический циклон кабо-вердианского типа, он сформировался в начале сентября и достиг 5 категории по шкале Саффира-Симпсона. Во время прохождения по территории США ураган вызвал 117 смерчей.

Также материал из Smart-Lub:

Ураган Иван 2 сентября 2004 года неподалеку от Капе-Верде начала формироваться область низкого давления, на следующий день ураган понесся со скоростью 25 км/ч. К 7 сентября скорость урагана достигла 200 км/ч. К Ямайке ураган приблизился уже со скоростью 260 км/ч. Затем «Иван» повернул к Мексиканскому заливу и обрушился на Алабаму. К концу сентября ураган достиг Вирджинии и Нью-Джерси. 22 сентября ураган опять прошёлся по юго-восточному побережью, ещё успел заглянуть в Техас и Луизиану, прежде чем навсегда исчезнуть. Ураган унёс 25 человеческих жизней и причинил ущерб на сумму около 18 миллиардов долларов.

Иван вызвал катастрофические разрушения в Гренаде и значительные на Ямайке, Каймановых островах, на западе Кубы и побережье Алабамы. Ущерб от урагана только в США достиг 18 млрд долларов США (2004 год). Жертвы: около 25 человек

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Тропические циклоны Сезона атлантических ураганов 2004 года B С I

Шкала ураганов Саффира — Симпсона TD TS 1 2 3 4 5

Отрывок, характеризующий Иван (ураган)

Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.