Уральские языки

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Уральская
Таксон:

семья

Ареал:

Россия, Финляндия, Эстония, Венгрия, Норвегия, Швеция.

Классификация
Категория:

Языки Евразии

Ностратическая макросемья (гипотеза)

Уральско-юкагирские языки (гипотеза)
Состав

самодийская ветвь, финно-угорская ветвь

Коды языковой группы
ISO 639-2:

ISO 639-5:

urj

См. также: Проект:Лингвистика

Ура́льские языки́ — языковая семья, включающая две ветви — финно-угорскую и самодийскую. Родство финно-угорских и самодийских языков доказал Э. Н. Сетяля[1]. Был сделан вывод о существовании в прошлом уральского языка-основы и происхождении из него финно-угорских и самодийских языков. Несмотря на существование названия «уральские языки», изучение и описание финно-угорских и самодийских языков проводится зачастую отдельно, наряду с более широким по объёму термином «уралистика» продолжает существовать отрасль лингвистики «финно-угроведение», занимающаяся изучением финно-угорских языков.





Прауральский язык

Большинство уралистов предполагают, что уральский язык-основа был распространен в обширном и малонаселенном регионе, в целом приходящимся на окрестности Южного Урала[2]. Из современных уральских языков с достаточной степенью надёжности восстанавливаются всего около 150 общих корневых морфем, восходящих к языку-основе. Распад уральского языкового единства, по всей видимости, произошёл не позже 6 тыс. лет назад[3].

В мифологии уральских народов фигурирует Мировая река (Тобол-Иртыш-Обь), текущая с юга на север, поэтому есть все основания полагать, что прародина прауральцев находится в водосборном бассейне Северного Ледовитого океана[4].

Классификация

Финно-угорские языки подразделяются на следующие группы:

Самодийские языки традиционно делятся на 2 группы:

Некоторые исследователи считают, что языки южной группы являются самостоятельными ветвями уральских языков. О существовании вымерших языков и народов известно из записей XVIII века и отчасти начала XIX века. Саяно-самодийские языки исчезли по причине перехода их носителей на тюркские, монгольские или русский языки.

Относительно вхождения уральской семьи языков в более крупные генетические объединения существуют разные гипотезы, ни одна из которых не признана специалистами по уральским языкам. Согласно ностратической гипотезе, уральская семья, наряду с другими языковыми семьями и макросемьями входит в состав более крупного образования — ностратической макросемьи, причём сближается там с юкагирскими языками, образуя уральско-юкагирскую группу. Данная позиция, однако, была подвергнута критике различными специалистами, считается весьма спорной и её выводы не принимаются многими компаративистами, которые рассматривают теорию ностратических языков либо как, в худшем случае, полностью ошибочную или как, в лучшем случае, просто неубедительную[5][6]. Примерно до середины 1950-х гг. была популярна урало-алтайская гипотеза, объединявшая в одну макросемью уральские и алтайские языки, однако в настоящее время она не пользуется поддержкой лингвистов. С уральской семьёй сближали также эскимосско-алеутские языки[7].

Типология

В типологическом отношении уральские языки неоднородны. Возможно, уральский праязык был в этом отношении более однороден. Большое типологическое разнообразие, проявляющееся на разных уровнях, объясняется рассеянностью уральских языков на большой территории, их длительной изоляцией и отчасти влиянием языков других народов. Пермские, обско-угорские, и языки поволжской группы являются агглютинативными языками, в прибалтийско-финских, самодийских и особенно в саамских имеются заметные элементы флексии.

Фонетика

В пермских языках количество согласных фонем доходит до 26, тогда как в финском языке их всего 13. По разным причинам количество согласных в финском языке сильно сократилось по сравнению с уральским праязыком. Характер ударения в уральских языках также разнообразен. В одних языках оно падает на первый слог (в прибалтийско-финских), в других ударение разноместное (луговой марийский, ненецкий, коми-пермяцкий язык), в удмуртском языке, за немногими исключениями, оно падает на последний слог слова. Есть уральские языки, сохраняющие сингармонизм (например, финский язык; в других языках он полностью исчез — например, пермские языки).

Морфология

В средне-обском диалекте хантыйского языка 3 падежа, тогда как в венгерском языке более 20 падежей. Отрицание во многих уральских языках выражается формами отрицательного глагола, однако в эстонском и угорских языках это явление исчезло. Наряду с языками, обладающими трёхчленной системой прошедших времен — простое прошедшее, перфект и плюсквамперфект, — встречаются языки и диалекты с одним прошедшим временем. Типологически одинаковые черты иногда могут иметь разное происхождение, например формы объектного спряжения в самодийских, обско-угорских и мордовских языках.

Синтаксис

Особенно значительны различия уральских языков в области синтаксиса. Синтаксис самодийских, обско-угорских (в известной мере также синтаксис удмуртского и марийского языков) напоминает синтаксис алтайских языков, тогда как синтаксис прибалтийско-финских, саамских и мордовских языков может быть назван синтаксисом индоевропейского типа.

Лексика

Уральские языки на протяжении своей истории подвергались влиянию языков других народов, которые оставили заметные следы в их лексике, а отчасти и в их грамматическом строе. Уральские языки на территории Российской Федерации подвергаются влиянию русского языка.

Письменность

Первый письменный памятник венгерского языка на латинице создан около 1200 г. («Надгробная речь и молитва»), до этого венгры пользовались венгерскими рунами, две краткие надписи на карельском языке на новгородских берестяных грамотах (берестяная грамота № 292) датируются началом XIII в., первые памятники на древнем коми языке написаны в XIV в. (алфавитом абур), наиболее древние финские и эстонские памятники восходят к XVI в. Памятники письменности других финно-угорских народов относятся к концу XVII и к началу XVIII вв. У современных уральских народов письменность развита довольно неравномерно. Наряду с языками с давней литературной традицией (венгерский, финский, эстонский), имеются языки со слабо развитой письменностью (ненецкий, хантыйский, мансийский) и бесписьменные или письменность которых разрабатывается (водский, вепсский и др.).

См. также

Напишите отзыв о статье "Уральские языки"

Примечания

  1. «Zur Frage nach der Verwandtschaft der finnisch-ugrischen und samojedischen Sprachen» (1915)
  2. Adondolo Daniel M. The Uralic languages. Routledge: 1990. стр.1-2.
  3. Janhunen, Juha. Uralic languages. в сборнике: Bright, W. (ed.), The International Encyclopedia of Linguistics. vol.4. Oxford University Press, New York. 1992. стр. 205—210
  4. Бурлак С. А., Старостин С. А. Сравнительно-историческое языкознание. — М.: Академия, 2005. — С. 267. — 432 с. — ISBN 5-7695-1445-0.
  5. George Starostin. [www.oxfordbibliographies.com/view/document/obo-9780199772810/obo-9780199772810-0156.xml Nostratic]. [www.oxfordbibliographies.com/ Oxford Bibliographies]. Oxford University Press (29 октября 2013). doi:[dx.doi.org/10.1093/OBO/9780199772810-0156 10.1093/OBO/9780199772810-0156]. — «Nevertheless, this evidence is also regarded by many specialists as insufficient to satisfy the criteria generally required for demonstrating genetic relationship, and the theory remains highly controversial among mainstream historical linguists, who tend to view it as, at worst, completely invalid or, at best, inconclusive.»  [www.webcitation.org/6bVUkl4XD Архивировано из первоисточника 13 сентября 2015].
  6. Нерознак В. П. [www.philology.ru/linguistics1/neroznak-88.htm Праязык: реконструкт или реальность?] // Сравнительно-историческое изучение языков разных семей : Теория лингвистической реконструкции / Отв. ред. Н. З. Гаджиева. — М.: Наука, 1988. — С. 36—38. — ISBN 5-02-010869-3.
  7. Баскаков Н. А. Алтайская семья языков и её изучение. М: Наука, 1981, с. 7 и далее

Литература

  • Напольских В. В. [elibrary.unatlib.org.ru/handle/123456789/22075 Введение в историческую уралистику. Ижевск, 1997.]
  • Напольских В. В. [elibrary.unatlib.org.ru/handle/123456789/22163 Древнейшие этапы происхождения народов уральской языковой семьи: данные мифологической реконструкции. М., 1991.]
  • Основы финно-угорского языкознания, [т. 1-3]. М., 1974-76.
  • Серебренников Б. А. [tapemark.narod.ru/les/537d.html Уральские языки] // Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: СЭ, 1990. — С. 537—538.
  • Хайду П. Уральские языки и народы / Пер. с венг. М., 1985.
  • Хелимский Е.А. Компаративистика, уралистика. Лекции и статьи. М., 2000.
  • Collinder B. Survey of the Uralic languages. [2 ed.]. Stockholm, [1957].
  • Deczy G. Einfuhrung in die finnisch-ugrische Sprachwissenschaft. Wiesbaden, 1965.
  • Hajdu P. Finnugor nepek es nyelvek. Budapest, 1962.
  • Hajdu P. Bevezetes az urali nyelvtudumanyba. Budapest, 1966.
  • Marcantonio, Angela. The Uralic Language Family: Facts, Myths and Statistics. Publications of the Philological Society, 35. Oxford — Boston: Blackwell, 2002.

Отрывок, характеризующий Уральские языки

Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.