Уральский государственный горный университет

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Уральский государственный горный университет
(УГГУ)
Международное название

Ural State Mining University

Прежние названия

Уральская Государственная Горно-Геологическая Академия, Уральский Горный Институт, Свердловский Горный Институт им. В. В. Вахрушева

Девиз

О горнем помышляйте (Ап. Павел ([ru.wikisource.org/wiki/%D0%9F%D0%BE%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%BA_%D0%9A%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D1%81%D1%81%D1%8F%D0%BD%D0%B0%D0%BC#.D0.93.D0.BB.D0.B0.D0.B2.D0.B0_3 Кол 3:2]))

Год основания

1914

Тип

Государственный

Ректор

Косарев, Николай Петрович

Расположение

Россия Россия, Екатеринбург Екатеринбург

Метро

 Геологическая

Юридический адрес

620144, г. Екатеринбург, ул. Куйбышева, 30.

Сайт

[www.ursmu.ru/ www.ursmu.ru]

Награды

Уральский государственный горный университет на Викискладе
Координаты: 56°49′33″ с. ш. 60°35′45″ в. д. / 56.8260306° с. ш. 60.5959389° в. д. / 56.8260306; 60.5959389 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=56.8260306&mlon=60.5959389&zoom=17 (O)] (Я)К:Учебные заведения, основанные в 1914 году

Уральский государственный горный университет (УГГУ) — старейший вуз Екатеринбурга и Урала. Вуз был учрежден 3 (16) июля 1914 года законом, утвержденным императором Николаем II, как Горный институт.





История

3 июля 1914 года Николай II, на борту императорской яхты «Штандарт», утвердил закон «Об учреждении горного института в городе Екатеринбурге».[1][2]

7 ноября 1915 года в зале Екатеринбургской городской думы собралось первое заседание Строительной комиссии, одобрившей и утвердившей эскизный проект здания будущего Горного института.

17 июля 1916 года состоялась закладка первого камня в фундамент Уральского горного института.

6 ноября 1916 года, целью ускорения строительства института, Строительная комиссия обратилась к Николаю II с ходатайством о принятии института под «Его Императорского Величества Покровительство и о даровании ему именования „Уральский горный институт Императора Николая II“».

3 (16) января 1917 года был принят закон «О принятии Екатеринбургского горного института под Высочайшее Его Императорского Величества покровительство и о даровании сему учебному заведению наименования „Уральский горный институт Императора Николая II“».

9 октября 1917 года в Екатеринбурге был открыт Горный институт[3], ректором института стал почётный гражданин города Екатеринбурга Пётр Петрович фон Веймарн[4][5].

С 1934 года вуз именовался Свердловским горным институтом (СГИ), а затем Уральским горным институтом, с 1993 — Уральской государственной горно-геологической академией. В мае 2004 года решением Аккредитационной коллегии Министерства образования и науки Российской Федерации вуз получил высший статус — «Университет».

В период 1947-1993 гг. институт носил имя В. В. Вахрушева — народного комиссара угольной промышленности СССР. Сейчас об этом напоминает его бюст, установленный во дворе первого учебного здания университета.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 мая 1969 года за большие заслуги в подготовке специалистов для народного хозяйства и развитии научных исследований Свердловский горный институт им. В. В. Вахрушева был награждён орденом Трудового Красного Знамени.

В 2014 году Горному университету исполнилось 100 лет: за это время вуз подготовил более 50 тысяч горных инженеров, сотни докторов и кандидатов наук. Переподготовку и повышение квалификации по 25 специальностям ежегодно проходят 2,5-3 тысячи руководителей и специалистов.

По результатам рейтинга, составленного координационно-аналитическим центром содействия трудоустройству выпускников учреждений профессионального образования (КЦСТ) при Московском государственном университет имени Н.Э. Баумана, Центр содействия занятости Горного университета занял почётное 3 место (вместе с РГППУ) в рейтинге вузовских центров, обойдя Уральский государственный лесотехнический университет (4 место) и Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина (5 место) по Свердловской области. В рейтинге участвовало 754 вуза России из 79-ти субъектов РФ[6][7].

Структура университета

Факультеты:

  • горно-технологический
  • горно-механический
  • инженерно-экономический
  • мировой экономики и бизнеса
  • геологии и геофизики
  • гражданской защиты
  • городского хозяйства (колледж)
  • заочного обучения

Здания университета

Известные выпускники

Основная категория: Выпускники Уральского государственного горного университета

Напишите отзыв о статье "Уральский государственный горный университет"

Примечания

  1. [about.ursmu.ru/istoriya-universiteta/nikolay-ii-v-istorii-universiteta.html Николай II в истории университета]
  2. [about.ursmu.ru/istoriya-universiteta/professor-filatov-ob-universitete/dayut-nam-gornyy-institut.html Дают нам ГОРНЫЙ ИНСТИТУТ!]
  3. [www.egd.ru/about/481/515/545 Накануне революции (1892-1917)]
  4. [enc.ural.ru/index.php/Веймарн_Пётр_Петрович Веймарн Пётр Петрович]
  5. [book.uraic.ru/elib/pochetnye_grazhdane_Ekb/ekb_do_1917/veymarn.pdf Пётр Петрович фон Веймарн 1879-1935]
  6. [www.e1.ru/news/spool/news_id-346527.html РГППУ и УрГГУ заняли третье место во всероссийском рейтинге трудоустройства выпускников]
  7. [kcst.bmstu.ru/component/regions/?view=rating2010&level=v Рейтинг вузовских центров в 2010 году]

Ссылки

  • [www.ursmu.ru/ Сайт Горного университета]

Отрывок, характеризующий Уральский государственный горный университет

– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.


Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.