Уральский франк

Уральский франк
Уральский франк
1000 франков. Лицевая сторона — П.И. Чайковский, оборотная — дом-музей Чайковского в Воткинске
Территория обращения
Эмитент	Уральская республика (Россия Россия)
Курсы и соотношения на 1997 — любая купюра с печатью равнялась 7000 неденоминированных рублей

Ура́льские фра́нки — товарно-расчётные чеки товарищества «Уральский рынок». Были напечатаны в 1991 году по инициативе группы молодых предпринимателей и общественных деятелей под руководством уральского бизнесмена и политика Антона Бакова. Причинами выпуска банкнот были увлечение идеей частных денег под влиянием экономистов Фридриха фон Хайека и Виталия Найшуля среди стронников автономии Свердловской области в качестве Уральской республики.

Название

Наименование «Уральский франк» было выбрано по аналогии со швейцарским франком, как своеобразным символом стабильности и надёжности.

История

Причины появления

1991 год — год распада СССР и больших политических и экономических потрясений в России. В период сложного развития государства, когда возникли серьёзные противоречия между прежней планово-распределительной системой производства и первым этапом либерализации цен, сопровождавшимся дефицитом товаров и кризисом наличности, из-за неготовности правительства к инфляции, Урал оказался в наиболее тяжёлом положении, так как производимая им продукция в основном предназначалась для нужд государства и не пользовалась спросом внутри страны. Группа независимых экспертов предложила изменить ситуацию через изменение форм отношений между субъектами экономики посредством введения в обращение новой расчётной единицы — «уральского франка», применяемого параллельно с рублём и не противоречащего существующему законодательству.

Идея уральского франка нашла поддержку в Москве: было получено письмо о целесообразности уральских денег за подписью премьер-министра Гайдара, не стали чинить препятствий Минфин и Госбанк России.

Печать и запрет банкнот

Товарно-расчётные чеки «уральские франки» были изготовлены в 1991 году по эскизам архитектора Софьи Демидовой на Пермской печатной фабрике «Гознак» по заказу екатеринбургского предприятия ТОО «Уральский рынок» и в соответствии с письмом-разрешением государственного производственного объединения производства государственных знаков Министерства финансов СССР от 04.09.91 г № 01/2а-106. Отпечатано было 1 миллион 930 тысяч штук номиналами 1, 5, 10, 20, 50, 100, 500 и 1000 «уральских франков» на общую сумму в 56 млн франков. Оплату печати банкнот в сумме чуть более 400 тысяч рублей осуществило совместное предприятие «Ист Лайн» (г. Екатеринбург). Стоимость заказа, по утверждению Бакова, составила 20 тыс. долларов США.

Отпечатанные бланки в феврале 1992 года были доставлены из Перми в Екатеринбург на военно-транспортном вертолёте и сданы на хранение в Ленинский филиал Свердлсоцбанка. Несмотря на то, что «франки» были уже отпечатаны, заказчики так и не решились на их ввод в обращение. В феврале 1993 года «уральские франки» по доверенности председателя совета директоров А. Назарова (бывший сотрудник КГБ, был убит в марте 1993 г.) были получены работником ТОО «Уральский рынок».

А в декабре 1993 года была принята новая Конституция России, согласно пункту 1 Статьи 75 которой «Денежной единицей в Российской Федерации является рубль. Денежная эмиссия осуществляется исключительно Центральным банком Российской Федерации. Введение и эмиссия других денег в Российской Федерации не допускаются»

Уральские франки в г. Серове

В 1997 году «уральские франки» номиналом 1, 5, 10, 20 были выпущены в обращение на серовском Металлургическом заводе им. А. К. Серова, где генеральным директором к тому времени был Антон Баков. Ими можно было расплачиваться в заводских магазинах, столовых и буфетах. В распоряжении дирекции оказалось больше половины тиража — 1 миллион штук, судьба остальных 930 тысяч штук неизвестна.

Сначала в обращение были выпущены «чистые» банкноты, а затем, когда этим фактом заинтересовалась органы прокуратуры, — часть тиража была промаркирована соответствующими надпечатками: «Талоны на питание». Причем череда перерегистраций вокруг металлургического завода, напрямую связанная с минимизацией налогообложения, отразилась и на купюрах: на них проставлялись оттиски печатей и самого предприятия, и муниципального учреждения «Техноград Северный», и муниципального образования «Верхотурский уезд». Данные «талоны на питание» принимались в заводских столовых и магазинах из расчета 7 тысяч рублей (до деноминации) за купюру любого номинала. После деноминации, с учетом инфляционных процессов, стоимость талонов индексировалась до 10 и 12 рублей. Затем на купюрах появились оттиски печатей отдельных цехов завода (например, «сортопрокатный», «крупносортный», «автотранспортный» и др.).

В 2000 году Баков был изгнан с завода, и новая администрация предприятия 2 ноября 2000 года отменила хождение «франков» на заводе.

Известно, что более 500 тысяч штук «уральских франков» были изъяты и находились на хранении в прокуратуре г. Серова.

Подделки

Подлинность «уральских франков» с печатями ГМП «Минор» Всероссийского общества инвалидов (г. Свердловск) у специалистов вызывает сомнения, поскольку достоверно подтвердить факт использования указанной общественной организацией (ныне уже не существующей) каких-либо денежных суррогатов не представилось возможным.

«Уральские франки», использовавшиеся в качестве талонов на питание, имели номиналы 1, 5, 10, 20 и 50 «франков». Таким образом, появление банкнот высших номиналов с соответствующими надпечатками (либо целого комплекта из 8 купюр в прессовом состоянии) может свидетельствовать об их «кустарном» происхождении. Хотя и банкноты — настоящие, и печати, скорее всего, — подлинные.

Также существуют «уральские франки» с печатью «Клуба коллекционеров г. Екатеринбурга», которые следует рассматривать лишь как красивый сувенир.

Описание бон

По виду и оформлению уральские франки представляют собой высокохудожественные произведения полиграфического искусства, с девятью степенями защиты от подделки, что характерно для ценных бумаг высокой стоимости. Были отпечатаны купюры достоинством в 1, 5, 10, 20, 50, 100, 500 и 1000 уральских франков. На лицевой стороне банкнот изображены известные государственные деятели, писатели и художники Урала, на оборотной — наиболее значительные уральские архитектурные памятники. Под названием эмитента «Товарищество Уральский рынок» помещено наименование боны — Товарно-расчётный чек и условия его обращения: Передача, продажа, обмен чеков осуществляется через товарищество. Гарантируется товарное обеспечение на указанную сумму. На деньгах слева стоит подпись председателя правления А.Назарова. Справа — подпись казначея Пономарёва.

Номинал	Размер	Лицевая сторона	Оборотная сторона	Дата печати
1 франк	80×145 mm	Ибак	Тюмень, коммерческое училище	1991
5 франков		Демидов	Невьянск, башня
10 франков		Аносов	Златоуст, арсенал
20 франков		Мамин-Сибиряк	Екатеринбург, дом Ипатьевых
50 франков		Нестеров	Уфа, памятник архитектуры (XIX век)
100 франков		Менделеев	Тобольск, Кремль
500 франков		Дягилев	Пермь, дом Дягилева
1000 франков		Чайковский	Воткинск, дом-музей П. И. Чайковского

Примечания

• Увидеть коллекцию уральских франков можно в Уральском центре Бориса Ельцина [ural-yeltsin.ru/about/].

Литература

• Макурин А. [uralstalker.su/archive/us/2006/03/ Уральские наследники Наполеона…] // Уральский следопыт : журнал. — 2006. — № 03.

• Уральские «франки»//Таганский бонист. — 1996. — № 4. [www.bonistikaweb.ru/TAGANSKY/sngmany.htm Ссылка]
• Машков В. В. Уральские франки (история неосуществленного проекта)//Всемирный коллекционер. — 1998. — № 1. [pk.awards-su.com/w-colects/1998/1/ural.htm Ссылка]
• Глейзер М. Уральские франки//Петербургский коллекционер. — 2003. — № 2. [www.bonistikaweb.ru/petkoll/2003-2.htm Ссылка]

Ссылки

• [www.numbon.narod.ru/NB/1995/nb3-1995.pdf А.Пашков. Уральской республики нет, но уральские франки уже отпечатаны// Нумбон — 1995. — № 4.]
• [ural-frank.narod.ru/history.html Сайт об уральских франках]
• [www.infoural.ru/delur/1999/r2/37-8-2.html И.Викторов Отрыжка сепаратизма?//Деловой Урал — 1999.]
• [www.bonistikaweb.ru/NUMBON/1998-1-2.htm Р. И. Тхоржевский «СВИНОБАКСЫ», «ХРЯПОВКИ», «СТЕПАШКИ» и «ПАРАШКИ»// Нумбон —1998. — № 1-2.]
• [collectornetwork.com/articles/article_uralsfrancs.php Collectornetwork.com//URALS Francs]  (англ.)
• [sophia-demidova.livejournal.com/684.html ОБОРОТНАЯ СТОРОНА УРАЛЬСКИХ ФРАНКОВ или, как я рисовала деньги… ] — рассказ Софьи Демидовой

Отрывок, характеризующий Уральский франк

– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.