Урал (вспомогательный крейсер)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px; font-size: 120%; background: #A1CCE7; text-align: center;">«Урал»</th></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; ">
</th></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; ">
</th></tr>К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

<tr><th style="padding:6px 10px;background: #D0E5F3;text-align:left;">Служба:</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;background: #D0E5F3;text-align:left;"> Россия Россия </td></tr> <tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Класс и тип судна</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> Вспомогательный крейсер </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Порт приписки</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> Либава </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Организация</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> Вторая Тихоокеанская эскадра </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Изготовитель</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> «AG Vulcan» </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Спущен на воду</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 17 мая 1890 года </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Введён в эксплуатацию</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 6 октября 1890 года </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Выведен из состава флота</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 2 сентября 1905 года </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Статус</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> Потоплен </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px;background: #D0E5F3;">Основные характеристики</th></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Двигатели</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 1890: 1 × ВТР, 10 огнетрубных котлов </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Мощность</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 18 110/19 328 л. с. </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Движитель</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 2 </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Скорость хода</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 20,35/22 узла </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Дальность плавания</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 10 300 морских миль на скорости 13 узлов </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Экипаж</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 19 офицеров и 491 нижний чин </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px;background: #D0E5F3;">Вооружение</th></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Артиллерия</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 2 × 120-мм/45,
4 × 76-мм/40,
8 × 57-мм Гочкиса,
2 пулемёта </td></tr>

Ура́л — русский вспомогательный крейсер, участвовавший в Цусимском походе и сражении 2-й Тихоокеанской эскадры.





Постройка

Под названием «Шпрее» (Spree) был заказан германской компанией «Северогерманский Ллойд» (Norddeutscher Lloyd, NDL) заводу «AG Vulcan» в Штеттине. Второй в серии из двух однотипных океанских лайнеров (первый носил название «Хафель» (Havel). Заложен под стапельным номером 194. 17 мая 1890 года был спущен на воду, 6 октября того же года был принят заказчиком, а уже 11 октября вышел в первый трансатлантический рейс на линии БременСаутгемптонНью-Йорк.

В гражданском флоте

«Шпрее»

18 декабря 1891 года спас с горящего парохода «Абиссиния» компании «Гийон Лайн» (Guion Line) 60 пассажиров и 88 членов команды.

26 ноября 1892 года приблизительно в 1000 милях от Куинстауна на лайнере произошла поломка главного вала, приведшая к затоплению двух отсеков. «Шпрее» с 750 пассажирами на борту, не имея ходa и осев на корму, два дня дрейфовал в океане, пока его не заметил и не взял на буксир лайнер «Лэйк Гурон» компании «Бивер Лайн» (Beaver Line).

В 1893 году, после ремонта в Милфордхейвене, «Шпрее» вновь вышел на линию, но в декабре 1895 года налетел на риф, где провёл, лишившись хода, несколько дней. После ремонта в Германии в декабре 1896 года был переведён на линию ШербурНью-Йорк.

2 июля 1897 года, после очередной поломки вала, в течение трёх дней дрейфовал в море. 5 июля был случайно замечен и взят на буксир пароходом «Мэйн» компании «Атлантик Транспорт Лайн» (Atlantic Transport Line).

После ремонта в Саутгемптоне 16 ноября 1897 года «Шпрее» вышел в последний рейс по маршруту Бремен—Саутгемптон—Нью-Йорк. После этого компания решила переделать лайнер в двухвинтовой, одновременно сменив его название.

«Кайзерин Мария-Терезия»

На верфи в Штеттине лайнер прошёл модернизацию, в ходе которой его корпус удлинили на 20 м, чтобы разместить механизмы большей мощности. Была установлена третья дымовая труба.

В июне 1899 года под названием «Кайзерин Мария Терезия» пароход прошёл ходовые испытания в Северном море, после чего вновь вернулся на Балтику. Однако в первых же рейсах лайнер налетел на мель и получил сильную течь. Снятый с мели двумя спасательными судами и двумя кораблями ВМС Германии, он собственным ходом отправился на ремонт в Штеттин, но неподалеку от порта снова сел на мель, с которой его снимали пять буксиров и ледокол.

13 марта 1900 года лайнер вышел из Бремена в Саутгемптон и дальше — в Нью-Йорк. 4 февраля 1901 года спас в Северной Атлантике команду погибшей британской шхуны «Павия». Всего «Кайзерин Мария Терезия» совершила 29 рейсов на этой линии, семь раз — с заходом в Средиземное море. Но к этому времени суда этого типа стали убыточными, и 26 сентября 1903 года вернувшийся из рейса пароход был поставлен на прикол.

В российском военном флоте

Перевооружение

В марте 1904 года российское Морское ведомство через посредническую фирму вступило с NDL в переговоры о приобретении лайнера. В целях секретности было объявлено, что пароход приобретается для Добровольного флота. Цена контракта составила 2,5 млн руб. 6 апреля того же года вновь приобретенное судно прошло ходовые испытания. При средней мощности механизмов 18110 и. л. с. была достигнута средняя скорость 20,35 уз. Максимальная мощность составила 19328 л. с, а максимальная скорость — 22 уз. Штатный запас угля составлял 2760 т. В каюты эмигрантского класса мог быть загружен дополнительный запас — в таком случае 13-узловым ходом лайнер мог пройти до 10300 миль без пополнения топлива.

21 апреля 1904 года в Либаве комиссия Морского ведомства приняла судно у прежних владельцев (приказ № 164). 24 апреля на судне подняли флаг Добровольного флота, после чего началась его переделка его во вспомогательный крейсер. 28 мая решением Адмиралтейств-Совета пароход под наименованием «Урал» был зачислен во второй ранг судов флота.

Для вооружения корабля использовали артиллерию, приобретенную русскими военно-морскими агентами за границей: два 120-мм/45 орудия Канэ (побортно на полуюте), четыре 76-мм/40 орудия Армстронга (два на шканцах и два на полубаке), восемь 57-мм пушек Гочкиса (два на шканцах, и шесть на центральной надстройке — четыре из них в носу и два в корме) и два пулемёта. За счет помещений эмигрантского класса запас топлива довели до 4260 т. Также на «Урале» установили станцию беспроволочного телеграфа и два боевых прожектора. Экипаж крейсера составлял 19 офицеров и 491 нижний чин.

13 июля приказом № 135 генерал-адмирал зачислил пароход в список судов флота в класс крейсеров II ранга.

Вместе с другими балтийскими вспомогательными крейсерами «Урал» предполагали использовать в операциях против контрабандных судов в Атлантике, у северо-западного побережья Африки, островов Капе-Верде и в районе Гибралтарского пролива.

Крейсерская служба в Атлантике

15 июля 1904 года вспомогательные крейсера «Урал» и «Дон» вышли в крейсерское плавание в Атлантику. Обогнув Англию вокруг Шетлендских островов, крейсера вышли 26 июля на параллель Лиссабона, где разделились — «Урал» направился к мысу Финистерре.

4 августа, не дождавшись «Дона» в условленной точке рандеву, «Урал» взял курс на бухту Виго, куда прибыл утром 7 августа с одной работающей динамо-машиной и 1200 т угля на борту. В порту командир крейсера капитан 2-го ранга Истомин встретился с русским агентом, который передал ему телеграмму управляющего Морским министерством адмирала К. Ф. Авелана с приказом вернуться в Либаву.

В тот же день, приняв на борт свежую провизию, «Урал» направился в Либаву, куда прибыл 12 августа.

В ходе крейсерского рейда «Урал» прошел 6568 миль, израсходовал 3480 т угля и досмотрел 12 пароходов.

Цусимский поход и сражение

В Либаве на «Урале» началась подготовка к переходу на Дальний Восток. На крейсере установили мощную радиостанцию, способную вести переговоры с Владивостоком во время плавания. 14 октября «Урал» провел артиллерийские стрельбы у маяка Оденсхольм.

14 ноября «Урал» самостоятельно вышел из Либавы и отправился вдогонку за судами Второй эскадры флота Тихого океана. 16 ноября в 210 милях от Берлина крейсер вынужден был стать на якорь в связи с поломкой рулевой машины. Утром 17 ноября при запуске паровой машины сломался поршень цилиндра, в результате чего корабль лишился динамо-машины.

20 ноября в Бискайском заливе крейсер попал в шторм. Из-за перерасхода угля возникла опасность не дойти до угольной станции в Дакаре. Командир крейсера принял решение снизить обороты. 25 ноября судовые механики восстановили поршень динамо-машины. 26 ноября «Урал» пришел в Дакар.

27 ноября крейсер получил из Морского Главного Штаба телеграмму с приказом перехватить немецкий пароход «Самбия» с 236 полевыми и 93 горными орудиями для японской армии. Забрав все имевшиеся в Дакаре запасы угля (1811 т), крейсер вышел в район островов Зелёного мыса, где оставался до 7 декабря. Однако выполнить приказ, не располагая сведениями о маршруте «Самбии», крейсер не смог и продолжил свой путь к мысу Доброй Надежды.

28 декабря «Урал» прибыл в Носси-Бэ, куда несколькими днями раньше прибыли крейсера отряда контр-адмирала Д. Г. Фелькерзама. В тот же день приказом командующего № 192 «Урал» был включен в состав Разведывательного отряда.

2 января на Мадагаскаре сорвавшейся грузовой стрелой тяжело ранило лейтенанта С. В. Евдокимова и убило прапорщика по механической части А. А. Попова, которого похоронили на местном кладбище.

В начале февраля на корабле возникли напряженные отношения между командиром и старшим офицером с одной стороны и офицерами с другой. Командир корабля Истомин назвал одного из лейтенантов сумасшедшим, а тот в ответ отказался подчиняться распоряжениям командира, направив ему рапорт в довольно резких тонах. 8 февраля суд признал лейтенанта виновным и приговорил его к увольнению с флота с лишением всех чинов и орденов, но приговор заменили четырьмя месяцами «домашнего» ареста в каюте.[значимость факта?]

3 марта «Урал» вместе с эскадрой покинул Носси-Бэ. После прохода Малаккским проливом, опасаясь диверсий со стороны японцев, командующий эскадрой построил Разведочный отряд («Светлана», «Терек», «Кубань», «Урал», «Днепр» и «Рион») фронтом перед эскадрой.

31 марта эскадра встала на стоянку в бухте Камрань. 6-7 апреля «Урал», «Кубань» и «Терек» отконвоировали из Камрани в Сайгон транспорты «Воронеж», «Киев» и «Князь Горчаков».

К 12 мая все вспомогательные крейсера Разведочного отряда, за исключением «Урала», отделились от эскадры для самостоятельных действий на неприятельских коммуникациях, а в отряд для усиления из Крейсерского отряда был передан крейсер «Алмаз». При входе эскадры в Корейский пролив все три корабля были в передовом дозоре. Когда в эфире стали слышны переговоры японского флота, командир крейсера Истомин обратился к командующему с предложением использовать мощную радиостанцию «Урала» для глушения неприятеля, но Рожественский ответил: «Не мешать японцам телеграфировать».

Перед началом боя, в 8 часов утра, Разведочный отряд получил приказ командующего перейти в конец колонны для охраны транспортов. «Урал» занял позицию на правом траверзе. При появлении главных сил японского флота транспорты и корабли охраны расположились справа от колонны главных сил эскадры. «Урал» в составе Разведочного отряда занял позицию позади транспортов.

Огромный небронированный «Урал» был очень удобной целью, и японцы накрыли его практически первым залпом — снаряд взорвался в корме. Потом крейсер получил ещё несколько попаданий, а в 15:35 снаряд пробил корпус корабля ниже ватерлинии в носовой части с левого борта. Вода быстро затопила прилегающие отсеки и патронный погреб. Крейсер накренился на нос и левый борт. Ещё один снаряд вывел из строя рулевой привод, пришлось управляться машинами. В результате «Урал» начал рыскать на курсе и навалился носом на корму идущего впереди «Жемчуга», помяв ему лопасти правого винта и разбив заряженный минный аппарат (без взрыва).

Попытки завести на ходу пластырь не увенчались успехом, и когда ещё один снаряд пробил корпус по миделю правого борта ниже ватерлинии, командир крейсера просигналил: «Имею пробоину, которую не могу заделать собственными силами», — и приказал команде покинуть корабль. «Урал» застопорил ход и открыл кингстоны.

На призыв о помощи откликнулся только миноносец «Грозный». Около 17 часов, подойдя к «Уралу», он принял девять человек команды. Остальные разместились в шлюпках, направившись к транспорту «Анадырь», крейсеру «Светлана», буксирному пароходу «Свирь» и трем миноносцам, находившимся неподалеку.

В 17.40 1-й боевой отряд японского флота оказался рядом с дрейфовавшим крейсером. Не зная, что корабль покинут командой, японцы обстреляли его тяжелыми снарядами, но «Урал» держался на воде. В 17:40 его добил торпедой японский корабль (по разным данным авизо «Тацута»[1] или броненосец «Сикисима»[2]). Во время обстрела случайным снарядом разбило одну из шлюпок.

Всего в бою погибло 22 и было ранено 6 (1 офицер и 5 нижних чинов) членов команды. Девять человек доставил во Владивосток миноносец «Грозный». 337 человек (лейтенанты М. А. Кедров, М. Р. Анцев, прапорщик A. M. Шпернгер, врач Б. А. Гужевский, священник отец Маркел, 5 кондукторов, 325 нижних чинов и 2 вольнонаемных) подобрал транспорт «Анадырь». Ещё 96 человек (офицер, два кондуктора и 93 нижних чина) эвакуировал буксирный пароход «Свирь», в 7 часов утра 17 мая передавший их на транспорт «Ярославль».

Оставшиеся 57 человек высадились со шлюпок на японский берег и были взяты в плен. В провинции Нагато, в районе бухты Сузи, к берегу прибило баркас с тремя офицерами, кондуктором и 30 нижними чинами. Другой баркас одним офицером и 22 нижними чинами на борту оказался в провинции Ивами в 12 милях к западу от порта Хамада.

Напишите отзыв о статье "Урал (вспомогательный крейсер)"

Примечания

  1. [tsushima.su/RU/libru/i/Page_7/page_18/page_19/page_26/page_26_003/ Б. Денисов. «Использование торпедного оружия в русско-японскую войну», Морской сборник, 1935, № 11 ]
  2. [www.battleships.spb.ru/Tsusima/Tsusima1.html Статья Н.Дж. М. Кэмпбелла «The battle of Tsu-Shima» из журнала Warship International, 1978 г. Часть 1]

Ссылки

  • [dlib.eastview.com/browse/doc/9942719 С. В. Евдокимов. От Либавы до Цусимы]
  • [www.wunderwaffe.narod.ru/Magazine/MK/2006_04/07.htm «Spree» / «Kaiserin Maria Theresia» / «Урал»]
  • [www.samoupravlenie.ru/images/voina_482.jpg Вспомогательный крейсер «Урал» (Фото)]
  • [www.samoupravlenie.ru/images/voina_728.jpg Офицеры крейсера «Урал» и делегация Уральского казачьего войска (Фото)]
  • [freepages.genealogy.rootsweb.ancestry.com/~stevahn/spree.jpg SS Spree (фото)]
  • [www.norwayheritage.com/gallery/gallery.asp?action=viewimage&categoryid=33&text=&imageid=1969&box=&shownew= Схемы внутреннего устройства «Шпрее» и «Хафеля»]
  • [www.norwayheritage.com/gallery/gallery/Steamship_Companies/Norddeutscher_Lloyd/spree-bw.jpg «Шпрее» (фото)]
  • [www.johnheinl.net/LHserver/Bilder/shipspree1_copy.jpg «Шпрее» (фото)]
  • [www.norwayheritage.com/p_ship.asp?sh=spree Список трансатлантических рейсов «Шпрее»]
  • [www.norwayheritage.com/gallery/gallery.asp?action=viewimage&categoryid=33&text=&imageid=607&box=&shownew= «Кайзерин Мария-Терезия» (фото)]

Отрывок, характеризующий Урал (вспомогательный крейсер)

В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.