Урбан IV

Урбан IV лат. Urbanus PP. IV<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
182-й папа римский
29 августа 1261 — 2 октября 1264
Церковь:	Римско-католическая церковь
Предшественник:	Александр IV
Преемник:	Климент IV
Имя при рождении:	Жак Панталеон Кур-Пале
Оригинал имени при рождении:	фр. Jacques Pantaléon
Рождение:	1195 или 1200 Труа, Франция
Смерть:	2 октября 1264(1264-10-02) Перуджа, Италия
Урбан IV на Викискладе

Урба́н IV (лат. Urbanus PP. IV, в миру — Жак Панталеон Кур-Пале, фр. Jacques Pantaléon; 1195 или 1200 — 2 октября 1264) — папа римский с 29 августа 1261 по 2 октября 1264 года. С 1255 года по 1261 год был Патриархом Иерусалима.

Церковная карьера до избрания папой

Сын сапожника из Труа. Изучал теологию и общее право в Парижском университете. Был каноником в Лаоне, а в качестве архидьякона Льежа оказался в 1245 году на Лионском соборе. Там на него обратил внимание Иннокентий IV. Иннокентий IV в 1247 году отправил Жака Пантолеона с миссией в Силезские княжества и государство Тевтонского ордена. В 1249 году стал архидьяконом Лаона. В 1251 году Жак Пантолеон был послан в северную Германию вербовать сторонников графу Вильгельму Голландскому. В 1253 году стал епископом Вердена, а в 1255 году патриархом Иерусалима. Незадолго до смерти Александра IV он приехал с Востока, в Витербо, чтобы получить помощь для Иерусалимского королевства. Восемь кардиналов после трехмесячных споров 29 августа 1261 года выбрали Жака Пантолеона, коронованного 4 сентября 1261 года под именем Урбан IV.

Годы папства

Александр IV оставил ему не очень хорошее наследство, но благодаря энергии и целеустремленности Урбана его понтификат стал одним из самых ярких в истории папства. Будучи французом, Урбан вступил в переговоры с братом Людовика Святого Карлом Анжуйским, обещая тому корону Сицилии. Он расширил коллегию кардиналов, в основном, за счет родственников тех восьми, что избрали его. Семь кардиналов были французами. Тем самым папа обеспечил себе практически полную поддержку коллегии.

Незадолго до избрания Урбана в том же 1261 г. под натиском греков на востоке пала Латинская империя. Новоизбранный понтифик начал деятельно готовиться к новому походу на Константинополь. В первую очередь, он потребовал от генуэзцев расторгнуть договор с Византией, но те отказались, и тогда понтифик подверг всю Геную интердикту. Его активно поддержали венецианцы. Становилось очевидным, что Запад формирует широкую коалицию против Византийской империи.

Встревоженный активностью папы, император Византии Михаил VIII Палеолог направил ему послание. Давая надежду на унию Рима с Константинополем, он писал: «Тебе бы, как нашему отцу, нужно было предварить нас в этом деле. Но я решился первым предложить тебе мир, свидетельствуя перед Богом и Ангелами, что если ты отвергнешь его, совесть моя не будет в том укорять меня». В ответном письме понтифик выражал большую радость, благодарил Бога, приведшего императора на путь истины, и высказывал надежду об уничтожении разногласий. В заключение, понтифик напрямую заявил: до тех пор, пока Византийский император не подчинится Риму, ни один латинянин не придёт к нему на помощь.

Чтобы стимулировать согласие Константинополя, папа Урбан IV дал приказание объявить Крестовый поход против Византии, преследующий своей целью возврат греческих земель и восстановление Латинской империи. А на письма Михаила VIII Палеолога он просто перестал отвечать. Опасность усугублялась тем, что бывший Латинский император Балдуин II из рода Куртене, явившийся к сицилийскому королю Манфреду, предложил тому свои права на Константинополь, чем заинтересовал его. Кроме того, Генуя заявила о готовности оказать германцам помощь силами своих соотечественников, проживавших в Константинополе, в случае нападения латинян на город. Понятно почему: Генуя не могла долго находиться в конфронтации с Римом. Но и Михаил уже начинал тяготиться союзом с Генуей, предпочитая ему примирение с Венецией. Узнав о тайных переговорах правителя Генуи с врагами Византии, Михаил VIII пришёл в ярость и немедленно выселил всех генуэзцев из столицы.

Важным шагом Урбана было установление контроля над финансами. Денежные вопросы он передал в ведение банкиров Сиены. Затем, пользуясь правом папы отлучать людей от церкви и прощать должников отлученных, он расстроил коммерческие дела многих гибеллинов. Были назначены новые чиновники для управления Папским государством, которые восстановили военные укрепления времен Иннокентия III. Урбан добился восстановления папского суверенитета над Римом, но никогда не рисковал посещать город, предпочитая жить в Витербо. К середине 1263 г. папе удалось почти полностью склонить на свою сторону сторонников Манфреда в Ломбардии и восстановить партию гвельфов в Тоскане.

Непрекращающаяся борьба между королем Дании Эриком Клиппингом и его сторонниками с одной стороны и семьёй прежнего короля Абеля с другой вынудила королеву Маргрете Померанскую написать письмо римскому папе Урбану IV (ок. 1262/1263) с просьбой позволить женщине наследовать датский престол, таким образом дав шанс одной из сестёр Эрика стать правящей королевой Дании в случае смерти молодого короля (на тот момент у него не было детей). Римский папа, по-видимому, согласился, но подобный сценарий не был реализован — престол унаследовал сын Эрик, названный в честь дяди Эрика IV.

Одновременно обострились отношения между Святым престолом и королём Португалии Афонсу III. Последний в 1261 г. на заседании кортесов в Коимбре упрочивает свои позиции, расположив к себе представителей городов, обвинявших его в выпуске монет пониженного качества, и признав, что новые налоги не могут вводиться без согласия кортесов. Католическое духовенство страдало гораздо более, чем светская власть, от продолжительного отлучения от Церкви, а потому в 1262 году папой Урбаном спорный брак был наконец объявлен законным, и Диниш I, старший сын короля, был объявлен законным наследником престола. Таким образом, завершился спор о превосходстве между Церковью и Короной.

Хотя предыдущий понтифик Александр IV формально передал корону Сицилии Эдмунду Горбатому , его отец король Генрих III имел слишком много проблем в Англии, чтобы бросать силы на юг Италии. Напротив, Карл Анжуйский благодаря поддержке Людовика IX имел все возможности для захвата острова. В 1263 г. Карл явился в Италию для заключения договора с папой. Условия соглашения были таковы, что Карл получал корону Сицилии в обмен на обещание никогда не присоединять остров к Франции, не приобретать земель на севере Италии, дать папе вассальную присягу на верность, ежегодно платить ему дань. Переговоры шли тяжело и долго. В 1264 г. Урбан добавил новые условия. Карл должен был упразднить римский сенат и проповедовать во Франции крестовый поход против узурпатора Манфреда.

Пока шли переговоры с Карлом Анжуйским и королем Франции, в Италии дела гибеллинов пошли на поправку. Они разбили гвельфов при Патримони и Лукке. Безопасность папы оказалась под угрозой, и он перебрался из Орвьето в Перуджу, где вскоре умер.

Незадолго до смерти Папа Урбан учредил церковный праздник "тела Христова", быстро завоевавший популярность.

Легенда о Тангейзере

Тангейзер, выдающийся немецкий миннезингер и поэт, был современником папы Урбана IV. Два века спустя папа стал главным персонажем в легенде, которая сформировалась о Тангейзере. Согласно ей, Тангейзер нашел грот Венеры - богини любви в мифологии Древнего Рима и провел там год, поклоняясь богине. После ухода из грота он исполнился раскаяния и поехал в Рим, чтобы просить Урбан IV, если это возможно, освободить его от грехов. Урбан заявил, что скорее его посох покроется молодыми побегами, чем будет прощен грех идолопоклонства. Через три дня после отъезда Тангейзера посох зацвел. Папа послал гонцов на поиски рыцаря, но тот уже вернулся в грот и должен оставаться там до Страшного суда. Исторических свидетельств событий легенды нет.

Литература

• Урбан, римские папы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Ковальский. Я. Период III. В орбите ранневизантийской империи // Папы и папство.
• Richard, Jean (1999). The Crusades: c. 1071 – c. 1291. Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-62566-1.

Ссылки

• [www.rome-story.ru/romes-631-3.html История города Рима в Средние века / Том V / Книга десятая](недоступная ссылка — история). Проверено 20 февраля 2011.
• [www.rome-story.ru/romes-632-1.html История города Рима в Средние века / Том V / Книга десятая](недоступная ссылка — история). Проверено 20 февраля 2011.
• [en.wikisource.org/wiki/Catholic_Encyclopedia_%281913%29/Pope_Urban_IV Catholic Encyclopedia (1913)] (англ.). Проверено 20 февраля 2011. [www.webcitation.org/65Nik8AAU Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
• [www.allmonarchs.net/vatican/urbanus_iv.html Урбан IV]. Все монархии мира. Проверено 20 февраля 2011. [www.webcitation.org/65NikkL69 Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].

Предшественник: Роберт Нантский

Патриарх Иерусалима 1255 — 1261

Преемник: Вильгельм II Аженский

Предшественник: Жан II д'Экс

епископ Вердена 1253 — 1255

Преемник: Роберт II Медидан

Отрывок, характеризующий Урбан IV

– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.