Урикоэча Наварро, Хуан Агустин

Хуан Агустин Урикоэча-Наварро Juan Agustín Uricoechea Navarro
президент Соединённых Штатов Колумбии
29 января 1864 — 29 февраля 1864
Предшественник:	Томас Сиприанло де Москера
Преемник:	Томас Сиприанло де Москера

У этого человека испанская фамилия; здесь Урикоэча — фамилия отца, а Наварро — фамилия матери.

Хуан Агустин Урикоэча-Наварро (исп. Juan Agustín Uricoechea Navarro, 28 августа 1824 — 11 сентября 1883) — колумбийский юрист и политик.

Биография

Родился в 1824 году в Боготе; его отцом был Хуан Антонио Урикоэча-Виктория-и-Консепсьон-Сорноса-Пеньальвер. Получил образование в Высшем Колледже Нуэстра-Сеньора-дель-Росарио, в 1842 году Верховный суд присвоил ему степень доктора политических наук.

Преподавал в Высшем Колледже Нуэстра-Сеньора-дель-Росарио, был там профессором, заместителем ректора и ректором. Несколько раз избирался в Палату представителей и Сенат. В 1863 году в качестве делегата от Боготы участвовал в Конвенции в Рионегро, где была принята Конституция Колумбии 1863, преобразовавшая страну в Соединённые Штаты Колумбии. В 1861—1864 годах и в 1867 году был генеральным прокурором страны; в этой должности исполнял обязанности главы государства, когда президент Москера был вынужден лично отправиться на войну с Эквадором. Был послом во Франции, Великобритании и США.

Отрывок, характеризующий Урикоэча Наварро, Хуан Агустин

– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».