Урицкий, Семён Петрович

Семён Петрович Урицкий
Дата рождения	2 марта 1895(1895-03-02)
Место рождения	Черкассы, Российская Империя
Дата смерти	1 августа 1938(1938-08-01) (43 года)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя Украинская ССР Украинская ССР СССР СССР
Годы службы	1915—1917 1918—1937
Звание
Командовал	разведуправление РККА
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России
Награды и премии

Семён Петро́вич Ури́цкий (2 марта 1895, Черкассы — 1 августа 1938, Москва) — советский военный деятель, начальник разведуправления РККА, комкор.

Биография

Племянник Моисея Урицкого. В 1910—1915 годах работал на аптекарском складе Эпштейна в Одессе. В 1912 вступил в РСДРП, большевик. В 1915 призван в царскую армию. Участник Первой мировой войны, прапорщик.

В 1917 один из создателей Красной гвардии в Одессе. В Гражданскую войну командир и комиссар кавалерийских частей 3-й армии, начальник штаба 58-й дивизии, командир бригады особого назначения 2-й Конной армии.

В 1920 — начальник оперативного отдела Разведывательного управления Полевого штаба РВСР. Участник подавления кронштадтского мятежа. С июня 1921 года — начальник Одесского укрепрайона. Окончил Военную академию РККА.

В 1922—1924 годах нелегально работал в Германии, Франции и Чехословакии. Его помощницей во Франции была деятельница русской эмигрантской литературы Елена Феррари (капитан РККА О. Ф. Голубовская). С 1924 года — помощник начальника, начальник и комиссар Московской интернациональной пехотной школы, готовившей в том числе кадры для советской военной разведки. С января 1925 года — начальник и военком 13-й Одесской пехотной школы, с ноября 1925 года — начальник и военком Московской пехотной школы имени М. Ю. Ашенбреннера.

С апреля 1927 года — командир и комиссар 20-й стрелковой дивизии.

С января 1929 года по апрель 1930 года — заместитель начальника штаба Северо-Кавказского военного округа.

В 1929 году окончил Курсы усовершенствования высшего начальствующего состава при Военной академии имени Фрунзе (КУВНАС). В декабре 1929 — апреле 1930 года руководил действиями группы войск при подавлении антисоветских выступлений в Чечне и Ингушетии. В мае — ноябре 1930 года — командир и военком 8-го стрелкового корпуса, в ноябре 1930 — июне 1931 года — 6-го стрелкового корпуса.

С июня 1931 года — начальник штаба Ленинградского военного округа. В 1932 году возглавил направленную в Германию военную делегацию, вел переговоры о тайной подготовке германских танкистов и лётчиков на территории СССР. С августа 1932 года — командир и военком 13-го стрелкового корпуса. С января 1934 года — заместитель начальника Управления механизации и моторизации (с ноября 1934 года — Автобронетанковое управление) РККА.

В апреле 1935 года возглавил Разведывательное управление РККА.

В июне 1937 года назначен заместителем командующего войсками Московского военного округа.

Арестован 1 ноября 1937 года по обвинению в участии в антисоветском военном заговоре и шпионаже.

1 августа 1938 года Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен по ст. 58-1б, 58-8 и 58-11 УК РСФСР к высшей мере наказания.

Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 7 марта 1956 года реабилитирован посмертно.

Кавалер двух орденов Красного Знамени (1920, 1921).

Литература

• Колпакиди А. И., Север А. ГРУ. Уникальная энциклопедия. — М.: Яуза Эксмо, 2009. — С. 682—683. — 720 с. — (Энциклопедия спецназа). — 5000 экз. — ISBN 978-5-699-30920-7.
• Лазарев С. Е. Социокультурный состав советской военной элиты 1931—1938 гг. и её оценки в прессе русского зарубежья. — Воронеж: Воронежский ЦНТИ — филиал ФГБУ «РЭА» Минэнерго России, 2012. — 312 с. — 100 экз. — ISBN 978-5-4218-0102-3.
• Черушев Н. С. 1937 год: элита Красной Армии на Голгофе. — М.: Вече, 2003. — 560 с. — (Военные тайны XX века). — 5000 экз. — ISBN 5-94538-305-8.
• Черушев Н. С., Черушев Ю. Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные): 1937—1941. Биографический словарь. — М.: Кучково поле; Мегаполис, 2012. — С. 118—119. — 496 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9950-0217-8.

Отрывок, характеризующий Урицкий, Семён Петрович

– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.