Урмизно

Деревня Урмизно Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Кингисеппский Сельское поселение Нежновское Координаты 59°45′13″ с. ш. 28°49′36″ в. д.59.753698° с. ш. 28.826735° в. д. / 59.753698; 28.826735    Первое упоминание 1500 год Прежние названия Урмино, Урмизна Население ▲ 54 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81375 Почтовый индекс 188460 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41221840019 41 221 840 019]

Урмизно — деревня в Нежновском сельском поселении Кингисеппского района Ленинградской области.

История

Впервые упоминается в Писцовой книге Водской пятины 1500 года, как сельцо Урмизно, на реце на Систи в Каргальском погосте Копорского уезда.

Затем, как деревня Vrmisna by в Каргальском погосте (западной половине) в шведских «Писцовых книгах Ижорской земли» 1618—1623 годов.

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, обозначена как деревня Nurmistaby.

На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года, деревня Nurmisto.

Как деревня Урмино она обозначена на карте Ингерманландии А. Ростовцева 1727 года.

Деревня Урмизна упоминается на карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года.

На карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года обозначено село Урмизно, состоящее из 23 крестьянских дворов, а к югу от него одноимённая мыза.

УРМИЗНА — деревня принадлежит полковнику барону Притвицу, число жителей по ревизии: 10 м. п., 15 ж. п. (1838 год)

В пояснительном тексте к этнографической карте Санкт-Петербургской губернии П. И. Кёппена 1849 года, она записана как деревня Nurmisto (Урмизно) и указано количество её жителей на 1848 год: ингерманландцев-савакотов — 9 м. п., 12 ж. п., всего 21 человек, ижоры — 68 м. п., 87 ж. п., всего 155 человек.

На карте профессора С. С. Куторги 1852 года упомянута мыза и деревня Урмизно из 23 дворов.

УРМИЗНО — деревня генерал-майора Герздорф, 10 вёрст по почтовой, а остальное по просёлкам, число дворов — 6, число душ — 17 м. п.
УРМИЗНО — деревня жены титулярного советника Люценской, там же, число дворов — 4, число душ — 12 м. п.
УРМИЗНО — деревня генерал-лейтенанта барона Притвица, там же, число дворов — 14, число душ — 43 м. п. (1856 год)

---

УРМИЗНО I, II, III — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 81 м. п., 90 ж. п., всего 171 чел.

• Urmizno1860.jpg

  План деревни Урмизно. 1860 г.

Согласно «Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний» в 1860 году деревня Урмизно состояла из 23 крестьянских дворов, к югу от деревни находилась мыза Урмизна и питейный дом.

УРМИЗНО — мыза владельческая при реке Систе, число дворов — 1, число жителей: 5 м. п., 7 ж. п.
УРМИЗНО — деревня владельческая при реке Систе, число дворов — 32, число жителей: 81 м. п., 87 ж. п.; Часовня. (1862 год)

---

УРМИЗНО I, II, III — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 44, в них 127 м. п., 121 ж. п., всего 248 чел.

Сборник Центрального статистического комитета описывал её так:

УРМИЗНА — деревня бывшая владельческая и государственная при реке Систе, дворов — 44, жителей — 206; Часовня, лавка. (1885 год)

По земской переписи 1899 года:

УРМИЗНО I — деревня, число хозяйств — 27, число жителей: 95 м. п., 76 ж. п., всего 171 чел.;
разряд крестьян: бывшие владельческие; народность: русская — 8 чел., финская — 163 чел.
УРМИЗНО II — деревня, число хозяйств — 13, число жителей: 40 м. п., 33 ж. п., всего 73 чел.;
разряд крестьян: бывшие владельческие; народность: финская — 59 чел., смешанная — 14 чел.
УРМИЗНО III — деревня, число хозяйств — 12, число жителей: 37 м. п., 39 ж. п., всего 76 чел.;
разряд крестьян: бывшие владельческие; народность: русская — 17 чел., финская — 47 чел., смешанная — 12 чел.

В XIX — начале XX века деревня административно относилась к Стемленской волости 2-го стана Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии.

По данным «Памятных книжек Санкт-Петербургской губернии» за 1900 и 1905 годы, мызой Урмизно площадью 212 десятин владел отставной фельдшер Михаил Михайлович Вощилло, а также отрезом земли от деревни Урмизно площадью 547 десятин владели наследники Санкт-Петербургского купца 2-й гильдии Мирона Ефимовича Петрова.

С 1917 по 1924 год, деревня Урмизно входила в состав Урмизненского сельсовета Котельской волости Кингисеппского уезда.

С 1924 года, в составе Райковского сельсовета.

С 1927 года, в составе Котельского района.

В 1928 году население деревни Урмизно составляло 305 человек.

С 1931 года, в составе Кингисеппского района.

По данным 1933 года деревня Урмизно входила в состав Райковского сельсовета Кингисеппского района.

Согласно топографической карте 1938 года деревня насчитывала 74 двора.

C 1 августа 1941 года по 31 января 1944 года деревня находилась в оккупации.

С 1954 года, в составе Павловского сельсовета.

С 1958 года, в составе Нежновского сельсовета. В 1958 году население деревни Урмизно составляло 218 человек.

По данным 1966 и 1990 годов деревня Урмизно также входила в состав Нежновского сельсовета Кингисеппского района.

В 1997 году в деревне Урмизно проживали 53 человека, в 2002 году — 44 человека (русские — 95 %), в 2007 году — 43.

География

Деревня расположена в северо-восточной части района на автодороге Н117.

Расстояние до административного центра поселения — 8 км.

Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Котлы — 20,5 км.

Через деревню протекает река Систа.

Демография

<timeline> ImageSize = width:480 height:300 PlotArea = left:30 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:320 ScaleMajor = unit:year increment:100 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:25 width:15  text:25 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1848 color:gray1 width:1
  from:0 till:176 width:15  text:176 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1857 color:gray1 width:1
  from:0 till:171 width:15 text:171 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:180 width:15 text:180 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1
  from:0 till:248 width:15 text:248 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1885 color:gray1 width:1
  from:0 till:206 width:15 text:206 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1899 color:gray1 width:1
  from:0 till:320 width:15 text:320 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:305 width:15 text:305 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:218 width:15 text:218 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:53 width:15  text:53 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:44 width:15 text:44 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:43 width:15  text:43 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:54 width:15  text:54 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Отрывок, характеризующий Урмизно

Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.