Урмийский еврейско-арамейский язык

Урмийский еврейско-арамейский язык
Самоназвание:	לשן דידן Lišān Didān, לשנן Lišānān
Страны:	Израиль, Грузия, Турция; ранее Иран и до 1930 годов — Азербайджан
Регионы:	Иерусалим, Тель-Авив, Северный Кавказ
Общее число говорящих:	4378 человек
Статус:	вымирающий
Классификация
Категория:	Языки Евразии
Афразийская макросемья Семитская семья Арамейская ветвь Восточноарамейская надгруппа Северозападная группа Центральная подгруппа
Письменность:	еврейское письмо
Языковые коды
ISO 639-1:	—
ISO 639-2:	—
ISO 639-3:	trg
См. также: Проект:Лингвистика

Урмийский еврейско-арамейский язык или лишан дидан является современным еврейско-арамейским языком, который также часто называют нео-арамейский или иудео-арамейский. Первоначально на нём говорили евреи-лахлухи в Иранском Азербайджане, в районе озера Урмия, в городах Сельмас и Мехабад. Большинство носителей сейчас живут в Израиле. Название Lishan Didán означает «наш язык», другой вариант — Lishanán, «наш язык», или Lishanid Nash Didán, «язык нас самих». Это вызывает некоторую путаницу с одноименными языками (Lishana Deni, Lishanid Noshan), и из-за этого научные источники имеют тенденцию просто использовать более описательные названия, например, такое, как ирано-азербайджанский еврейско нео-арамейский язык. Чтобы отличить его от других еврейско-арамейских диалектов, лишан дидан иногда называют Lakhlokhi (буквально «по-моему-по-твоему») или Galihalu («мой-твой»), демонстрирующие различные использования предлогов и местоимений.

Происхождение и нынешнее состояние

Различные нео-арамейские диалекты были распространены по широкой зоне от озера Урмия к озеру Ван (в Турции), вплоть до равнины Мосула (Ирак) и обратно через к Сенендедж (в Иран снова). Урмийский был распространён в северо-восточной части этой области, где были также несколько близких с еврейскими нео-арамейскими языками: хулаула (дальше на юг от этой территории, в Иранском Курдистане) и эрбильский (ранее говорили вокруг Киркука в Ираке). Тем не менее, местные христианские нео-арамейские диалекты являются непонятными: христианские и еврейские общины, живущие бок о бок, разработали совершенно разные варианты арамейского, чтобы было больше общего со своими единоверцами в жизни, чем со своими соседями. Как и другие еврейско-арамейские диалекты, урмийский иногда называют таргумским, из-за давней традиции перевода Библии на арамейский.

Существуют два основных диалекта урмийского. Северный диалект был распространён вокруг Урмии и Сельмаса, куда потом дальше распространялся до еврейских сёл турецкой провинции Ван, а южный диалект был сосредоточен в городе Мехабад и деревнях к югу от озера Урмия. Диалекты двух кластеров понятны друг другу, и большинство различий обусловлены получать заимствования из разных языков: персидского, курдский и турецких языков.

Потрясения в своём традиционном регионе после Второй мировой войны и основания государства Израиль привело к тому, что большинство азербайджанских евреев поселились в Тель-Авиве и Иерусалиме. Тем не менее, вынужденные покинуть свои дома, и брошенные вместе с таким количеством различных языковых групп в молодом поколении, урмийский стал вытесняться ивритом. Насколько известно, менее 5000 человек говорят на урмийском, и большинство из них старше 50 лет. Язык, возможно, вымрет в ближайшие десятилетия.

Общее число носителей — 4380 человек, 4200 из них живут в Израиле. Оставшиеся менее двух сотен носителей живут в Грузии в городе Тбилиси и на юго-востоке Турции. Ранее носители были и в Азербайджане. Появились они, как и все евреи-лахлухи, в Грузии и Азербайджане в начале XX века. Часть евреев потом выехала в середине 1930-х гг., когда советское правительство потребовало от жителей с иностранными паспортами либо принять советское гражданство, либо выехать из страны. В 1951 г. оставшиеся в Тбилиси лахлухи в числе «бывших иранских подданных» были депортированы в Сибирь и Восточный Казахстан. Начиная с 1956 г. некоторые из сосланных вернулись в Грузию. К середине 1980-х гг. в Тбилиси и Алма-Ате насчитывалось около 2 тысяч лахлухов. Большая часть затем выехала в Израиль. Около 200 семей из них остались в Тбилиси, где среди них есть несколько десятков носителей урмийского языка, и в Алма-Ате. В Азербайджане носителей языка не осталось.

Для записи урмийкого языка используется еврейский алфавит.

См. также

• Еврейско-арамейские языки
• Еврейские языки

Литература

• Heinrichs, Wolfhart (ed.) (1990). Studies in Neo-Aramaic. Scholars Press: Atlanta, Georgia. ISBN 1-55540-430-8.
• Mahir Ünsal Eriş, Kürt Yahudileri — Din, Dil, Tarih, (Kurdish Jews) In Turkish, Kalan Publishing, Ankara, 2006
• Maclean, Arthur John (1895). Grammar of the dialects of vernacular Syriac: as spoken by the Eastern Syrians of Kurdistan, north-west Persia, and the Plain of Mosul: with notices of the vernacular of the Jews of Azerbaijan and of Zakhu near Mosul. Cambridge University Press, London.

Ссылки

• [www.ethnologue.com/show_language.asp?code=trg Ethnologue report for Lishán Didán].
• [nashdidan.co.il/ Сайт посвящённый языку] (на ивритн) и [lishan.nashdidan.co.il/ Иврит-урмийский переводчик].

Отрывок, характеризующий Урмийский еврейско-арамейский язык

Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.