Уррака (королева Кастилии)

Уррака Urraca<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Памятник Урраке Кастильской в парке Ретиро в Мадриде</td></tr>
Императрица всей Испании; королева Леона, Кастилии и Галисии
1109 — 1126
Коронация:	1108
Предшественник:	Альфонсо VI
Преемник:	Альфонсо VII
Рождение:	24 июня 1081(1081-06-24) Бургос
Смерть:	8 марта 1126(1126-03-08) (44 года) Сальдания-де-Бургос
Место погребения:	Леон
Род:	Хименес
Отец:	Альфонсо VI
Мать:	Констанция Бургундская
Супруг:	1) Раймунд Бургундский 2) Альфонсо I Воитель
Дети:	от 1-го брака: Санча, Альфонсо от 2-го брака: нет вне брака: Фернандо, Эльвира

Уррака Кастильская (исп. Urraca de Castilla, 24 июня 1081 — 8 марта 1126) — королева Кастилии и Леона с 1109 года. Дочь Альфонсо VI Кастильского и Констанции Бургундской.

Биография

Уррака родилась 24 июня 1081 года. В 1089 году в возрасте восьми лет она была обручена с племянником герцога Эда Бургундского — Раймундом Бургундским, который оказывал военную помощь Альфонсо VI и сражался на его стороне с Альморавидами в битве при Заллаке. В 1107 году, после провозглашения наследником короля его внебрачного сына Санчо (род. в 1093 году), Уррака утратила право на наследование трона. В 1095 году после заключения брака между незаконной дочерью короля Терезой Леонской и Энрико Бургундским, Галисия была разделена королём на два графства: Галисию и Португалию. Уррака и Раймунд являлись правителями графства Галисия. В 1107 году Раймунд Бургундский умер.

В 1108 году, получив известие о том, что её отец при смерти, Уррака отправилась в Толедо. Там Альфонсо VI, потерявший 29 мая 1108 года своего единственного сына и наследника Санчо в битве при Уклесе, провозгласил Урраку своей преемницей на троне Кастилии и Леона. Не желая, чтобы в руках женщины оказалась единоличная власть, умирающий король и кастильская знать настояли на том, чтобы Уррака вышла замуж за своего троюродного брата — Альфонсо I Воителя, короля Арагона и Наварры. 30 июня 1109 года Альфонсо VI скончался, и Уррака в возрасте двадцати семи лет стала королевой.

Выполняя волю отца, она отвезла останки покойного в Леон, где похоронила Альфонсо VI рядом с Констанцией Бургундской в монастыре Санта-Крус. 1 октября того же года Уррака приехала в Бургос, где вышла замуж за Альфонсо I Воителя. Супруги заключили брачный договор, согласно которому их объединённые владения должен унаследовать их будущий сын. Этот договор лишал права наследования Альфонсо, сына Урраки от Раймунда Бургундского, и потому вызвал недовольство у знати Галисии.

В 1110 году папа Пасхалий II под угрозой отлучения от церкви расторг брак Урраки и Альфонсо из-за близкого родства — оба супруга были правнуками Санчо III Наваррского. Папа уже грозил Урраке отлучением от церкви, когда она была выдана за Раймунда Бургундского, но тогда он смилостивился и отменил своё решение.

В начале 1126 года Уррака в сопровождении дочери Санчи прибыла в Салданью, где здоровье её ухудшилось, и 8 марта в возрасте сорока пяти лет умерла — по словам недоброжелателей, рожая третьего бастарда от графа де Лара. Уррака Кастильская похоронена в монастыре Сан-Исидоро в Леоне.

Браки и дети

1-й муж: с 1090 года Раймунд Бургундский (ок.1059—1107), граф Амеруа, граф Галисии и Коимбры с 1089. От этого брака родилось двое детей:

• Санча (1095 — ?)
• Альфонсо VII Император (1105—1157), преемник Урраки на королевском престоле.

20 сентября 1107 года Раймунд Бургундский умер от дизентерии, и в октябре 1109 года Уррака вышла замуж вторично за Альфонсо I Воителя, от которого не имела детей.

Также Уррака имела любовные отношения с графом Педро Гонсáлесом де Ларой. От этой связи родилось двое внебрачных детей.

• Фернандо Пéрес
• Эльвира Пéрес

Династия Хименес
Предшественник Альфонсо VI	Королева Кастилии и Леона 1109 — 1126	Преемник Альфонсо VII

Ссылки

• Анонимные авторы. [kuprienko.info/las-cronicas-de-la-espana-medieval-reconquista-chronicon-de-cardena-los-anales-toledanos-al-ruso/ Испанские средневековые хроники: Хроника Карденьи I. Хроника Карденьи II. Анналы Толедо I. Анналы Толедо II. Анналы Толедо III.]. www.kuprienko.info (А. Скромницкий) (24 августа 2011). Проверено 17 ноября 2012. [archive.is/qiOz Архивировано из первоисточника 4 декабря 2012].

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Уррака (королева Кастилии)

– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».