Урумы
Уру́мы (урумск. урумлар, урумнар, крымско-тат. Urumlar), также греко-татары — один из народов Крыма, разговаривают на урумском языке (чрезвычайно близком к крымскотатарскому языку)[1]. Кроме того, название урумы носят потомки армян, принявших халкидонское вероисповедание и со временем эллинизировавшихся[2]
Этноним
Термин «урум» происходит от арабского слова رُوم («рум»), означающего «римлянин, римский», а впоследствии — «византийский» (восточно-римский) и «греческий». Слова, начинающиеся с согласного «р», были нетипичными для тюркских языков, поэтому чтобы облегчить произношение, их носители добавляли к началу слова гласную. Однако, в современном турецком языке написание «urum» считается устаревшим, несмотря на то, что оно продолжает бытовать; за литературную форму принято написание «rum».
Приазовские урумы
Исторически греки Крыма (а позже сопредельного Приазовья; совр. Донецкая область Украины) были представлены двумя группами:
- эллиноязычными румеями и
- тюркоязычными урумами.
Обе группы населяли данный регион столетиями (они состояли из потомков греческих колонистов IV века до н. э.—IV века н. э. а также тех, кто в разное время иммигрировал из Анатолии в индивидуальном порядке), - однако последние прошли через ряд социальных и культурных перипетий, в результате которых их родным языком стал тюркский. По убеждению, впрочем, ряда исследователей, определенную, если не почти исключительную роль в этногенезе урумов сыграло коренное христианское население Приазовья: в первую очередь готы и аланы. Возможно, их предки никогда не знали греческий язык, и идентифицируют себя "греками" по бывшей принадлежности к греко-язычным государствам и константинопольского патриархату.
Приазовские урумы исповедуют православие. На протяжении своей этнической истории они представляли собой изолированную группу - и не селились в населённых пунктах румеев, несмотря на общее происхождение[3]. По оценке тюрколога Николая Баксакова, в 1969 году на Украине проживало 60 тысяч носителей урумского. По всеукраинской переписи 2001 года, из 77 516 греков Донецкой области 70 373 указали в качестве родного языка русский, 2502 — украинский и 4153 — «язык своей национальности»[4].
См. также
Напишите отзыв о статье "Урумы"
Примечания
- ↑ В.В. Баранова. Тюркоязычные греки Приазовья Э О, 2007 г.
- ↑ Каждан А. П. Армяне в составе господствующего класса Византийской империи в 11−12 вв. — Ереван: АН АрмССР, 1973. — Гл. 3. — Ч. 19. «Фоки» — С. 73. — Прим. 1.
- ↑ [www.genlingnw.ru/Ethnolin/ethnosite/situation.htm Перехвальская Е. Этнолингвистическая ситуация] // Материалы Комплексной экспедиции в румееязычные поселения Донецкой области Украины, 2001 г. // Сайт Кафедры Общего языкознания Филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета (www.genlingnw.ru) (Проверено 20 июня 2014)
- ↑ [2001.ukrcensus.gov.ua/rus/results/nationality_population/nationality_popul1/select_51/?botton=cens_db&box=5.1W&k_t=14&p=25&rz=1_1&rz_b=2_1%20&n_page=2 Всеукраинская перепись 2001 года: Распределение населения по национальности и родному языку]
Библиография
- Гаркавець О. Уруми Надазов’я. Iсторiя, мова, казки, пiснi, загадки, прислiв’я, писемнi пам’ятки — Алма-Ата: УКЦ, 1999.
- Гаркавець О. [www.unesco.kz/qypchaq/Urum_Dictionary.htm Урумський словник] — Алма-Ата: Баур, 2000. — 632 с.
- Смолина М. Урумский язык. Урум дили. Приазовский вариант : Учебное пособие для начинающих с аудиоприложением — Киев: Бланк-Пресс, 2008.
Отрывок, характеризующий Урумы
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
