Урфин Джюс и его деревянные солдаты

	Урфин Джюс и его деревянные солдаты;
Автор:	Александр Волков,
Жанр:	сказка
Оригинал издан:	1963
Предыдущая:	Волшебник Изумрудного города
Следующая:	Семь подземных королей

Урфи́н Джю́с и его́ деревя́нные солда́ты (1963) — сказочная повесть Александра Волкова, вторая книга цикла о Волшебной стране и первое из продолжений к сказке «Волшебник Изумрудного города», не опирающихся непосредственно на сказки Л. Ф. Баума о стране Оз.

Содержание

1 Сюжет
2 Разница версий
3 Персонажи
4 Истоки сюжета
5 См. также
- 5.1 Экранизации и постановки
6 Ссылки

Сюжет

После гибели злой волшебницы Гингемы её помощник, бывший столяр Урфин Джюс объявляет себя наследником её колдовского искусства. Однако, хотя Жевуны побаиваются его, реальной власти он не получает и живёт отшельником в своем доме близ деревушки Когида, недалеко от пещеры Гингемы в компании Гуамоколатокинта, одного из филинов колдуньи. Однажды буря заносит на его огород семена странного растения, отличающегося невероятной жизненной силой: при попытках его вырубить оно только быстрее разрастается. Джюс останавливает нашествие сорняка, высушив измельчённые растения на противнях. Получившийся бурый порошок оказывается живительным — Джюс обнаруживает это случайно, просыпав немного порошка на медвежью шкуру (впоследствии Урфин набивает шкуру опилками и стружкой и называет её медведем Топотуном). Исследовав свойства порошка и оживив деревянного клоуна Эота Линга — своего будущего помощника, Урфин Джюс решает создать собственную армию из деревянных солдат и захватить власть в Голубой стране. Хотя «дуболомы» (так Урфин назвал своих солдат) не блещут интеллектом, покорение робких Жевунов проходит почти без проблем. Узнав об отлёте Гудвина, Великого и Ужасного, Урфин предпринимает поход на Изумрудный город. Защитники города отражают все атаки, но предатель Руф Билан открывает Джюсу городские ворота, чем и заслуживает должность главного государственного распорядителя. Страшила и направлявшийся к нему на помощь Железный Дровосек попадают в плен к узурпатору, и если через шесть месяцев они не согласятся пойти на службу к Урфину Джюсу, их ждёт смерть.

Страшила и Дровосек посылают ворону Кагги-Карр в Канзас к Элли с письмом о помощи. Когда ворона находит Элли в Большом мире, на ферме Смитов как раз гостит моряк Чарли Блек, дядя Элли. Узнав, что Страшила и Дровосек в беде, Элли и Чарли Блек отправляются в поход и, преодолев множество преград, достигают Волшебной страны. Вызвав на помощь Смелого Льва и освободив Жевунов от власти Кабра Гвина (наместника Джюса), друзья пробираются к Изумрудному городу по заброшенному подземному ходу и освобождают Страшилу и Дровосека, а также Дина Гиора и Фараманта, верных защитников города. Затем все вместе они отправляются в Фиолетовую страну, искусные мастера которой могут изготовить нужное для предстоящей борьбы с Джюсом оружие. Разбив в бою охраняющий трусливого наместника Энкина Фледа взвод дуболомов и освободив Мигунов, законные правители начинают готовиться к решающему сражению. Тем временем жители Зелёной страны готовят восстание против власти Урфина Джюса. Деревянное войско Джюса, выступившее в поход на Фиолетовую страну, оказывается между двумя враждебными армиями, а финальную точку в не успевшем начаться сражении ставит созданная Чарли Блеком и Мигунами пушка, стреляющая горящим мусором, — её единственный выстрел повергает боящихся огня дуболомов в панику.

После свержения Джюса главный предатель Руф Билан скрывается от преследования в Пещере. Самого Урфина Джюса судят, но Чарли и Элли предлагают в качестве наказания «просто оставить его наедине с самим собой», и он уходит из города куда глаза глядят. Дуболомам вырезают вместо свирепых рож улыбающиеся лица, и они становятся добрыми трудолюбивыми работниками (их командир, генерал Лан Пирот, становится учителем танцев), а полицейские — курьерами и почтальонами. А Элли, Чарли Блек и Тотошка возвращаются на родину.

Разница версий

Существует две версии текста книги. Оригинальная 1963 года и вторая, которая была выпущена позже с немного изменённым текстом.

В первом издании жители Изумрудного города при приближении врага прячутся по домам и оборонять город приходится только Дину Гиору, Фараманту и самому Страшиле (что ближе по сюжету ко второй книге Баума). Во втором варианте в городе узнают о походе Джюса заранее и все граждане участвуют в обороне.
Эот Линг в оригинальном издании был безымянным.
Переговоры с Биланом в оригинальном издании проводил деревянный клоун (имя Эот Линг он получит только во втором издании), которого Урфин перебрасывал через стену. Во втором издании — филин Гуамоко (но при этом вариант с Эот Лингом позже упоминается в книге «Огненный бог Марранов», которую Волков переписыванию не подвергал).
В первом варианте Железный Дровосек откликается на призыв о помощи сразу же, во втором варианте только со второго раза по причине профилактического ремонта, но в последующих главах не было исправлено утверждение о том, что он явился, как только услышал о беде (причём это случилось, когда он работал).
В оригинальном издании упоминалось, что жители Изумрудного Города мучились совестью из-за своего эгоизма и трусости перед властью Урфина и это толкало и в дальнейшем к организации сопротивления. Во втором издании это отсутствует.

Персонажи

Истоки сюжета

Хотя книга «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», как и остальные продолжения сказки «Волшебник Изумрудного города», уже не является пересказом одной из книг Баума, в ней заметны некоторые мотивы, присутствующие и у Баума. Так, во второй книге Баума о стране Оз, «Чудесная Страна Оз», Страшилу также свергает захватившая Изумрудный город вражеская армия (девушки под командованием генерала Джинджер, которая в последующих книгах тоже становится хорошей), причем взять город ей удается гораздо быстрее, чем Джюсу. Однако у Баума Страшила не возвращается к власти (за исключением разве что эпизода из книги «Глинда из Страны Оз»), которой он тяготится: трон Изумрудного города переходит к Озме, законной наследнице королей, правивших ещё до Волшебника. При этом в событиях данной книги гости из Большого мира не принимают никакого участия: Баум «вернул» Дороти в страну Оз только в последующих продолжениях. Победить захватчиков помогает волшебница Глинда, тогда как у Волкова Стелла в борьбу не вмешивается. В той же книге, как и в некоторых других сказках Баума, присутствует и живительный порошок (от которого оживают Тыквоголовый Джек, Деревянный Конь и Рогач), правда, не имеющий никакого отношения к вражескому нашествию. Следует заметить, что у Баума живительный порошок изготовляет настоящий колдун по сложному рецепту. Волковский Джюс получает аналогичное средство гораздо более простым способом. Кроме того у Баума мало просто посыпать оживляемый предмет, надо ещё произнести заклинание. Из девятой книги Баума («Страшила из страны Оз») перекочевал моряк с деревянной ногой Чарли Блек — у Баума капитан Билл, а из третьей («Озма из страны Оз») — образ подземного царства — королевства гномов. Мотив сухопутного корабля, на котором главные герои преодолевают пустыню и попадают в Волшебную Страну, был заимствован из книги Баума «Путешествие в Страну Оз».

См. также

[izumgorod.borda.ru/?1-4-0-00000014-000-0-0#010 История создания книги по материалам дневников А. М. Волкова]

Экранизации и постановки

(1974) Волшебник Изумрудного города (мультфильм):
- 6 серия «Тайна колдуньи Гингемы»
- 7 серия «Корабль старого моряка»
- 8 серия «Солдаты-садоводы»
В 2016 году группа Power Tale записала рок-оперу «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» в стиле пауэр-метал.
27 октября 2016 года выйдет мультфильм "Урфин Джюс и его деревянные солдаты" режиссёр Владимир Торопчин

Напишите отзыв о статье "Урфин Джюс и его деревянные солдаты"

Ссылки

[ecg.clan.su/load/3-1-0-2 Текст книги (переработанное издание)]
[kids.lingresource.com/web/guest/books/-/journal_content/56/10192/69051 Диафильм по книге. Студия «Диафильм». Художник Портнягина].

Отрывок, характеризующий Урфин Джюс и его деревянные солдаты

И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.

Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.