Ур-Нанше

Ур-Нанше<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Плакетка Ур-Нанше. Музей Лувра. Париж</td></tr>
правитель Лагаша
Предшественник:	Лугаль-шаг-энгур ?
Преемник:	Акургаль
Род:	I династии Лагаша
Отец:	Гуниду
Дети:	Акургаль

Ур-Нанше (шумер. «Почитающий Нанше») — царь (лугаль) шумерского государства Лагаш, правивший около 2500 года до н. э.

Ур-Нанше был основателем I династии Лагаша. Может быть, младший современник лугаля Ура Месанепады.

Неизвестно, откуда явился Ур-Нанше или как он пришёл к власти. Есть даже вероятность того, что он по происхождению был не шумером, а семитом из страны, известной под названием Тиднум, к западу от Шумера. Его отец Гуниду происходил из незначительного города Гурсара и правителем вообще не был. Родовым божеством Ур-Нанше был Шульпае. Ур-Нанше получил титул лугаля, очевидно, в связи с передачей ему каких-то временных чрезвычайных полномочий, так как его сын и внук довольствуются в дальнейшем только титулом энси.

После себя Ур-Нанше оставил порядка пятидесяти надписей на табличках, плакетках, дверных петлях, кирпичах и гвоздях. Одно из неоднократно повторяющихся предложений содержит политические и экономические сведения весьма неожиданного свойства, хотя следует сделать оговорку, что приводимый здесь перевод не является окончательным. Положение гласит: «Корабли Дильмуна привезли ему (Ур-Нанше) лес как дань иностранных земель», и это означает, что Ур-Нанше обладал достаточной властью, чтобы держать под контролем ряд зарубежных территорий за пределами Шумера. Однако до сих пор нет других свидетельств в подтверждение столь далеко идущего заявления.

Строительная деятельность

Основная деятельность Ур-Нанше состояла, как повествуют его собственные надписи, а также и надписи его преемников, в ваянии статуй божеств, в восстановлении старых и сооружении новых каналов и плотин, в постройке городских стен, а также храмов в разных общинах лагашского нома.

Ур-Нанше запечатлен на барельефе, украшавшем храм; этот барельеф был поднесён храму в качестве вотивно дара. Правитель, одетый в традиционную шумерскую юбочку, несёт на бритой голове корзину с раствором для строительства храма. Его сопровождают дочь и четыре сына, имена которых указаны на барельеф, среди них — Акургаль, наследник трона и отец знаменитого Эанатума. Фигура дочери, которую зовут Лидда, значительно крупнее чем фигуры царских сыновей; Лидда следует непосредственно за отцом, что, возможно, является свидетельством высокого положения шумерской женщины в общественной жизни. Как видно, тут Ур-Нанше вместе с семьей принимает участие в торжественной церемонии закладки сооружений. В нижней части барельефа изображен Ур-Нанше, сидящий на троне с кубком в руках. За его спиной стоит виночерпий с кувшином, перед ним — первый министр, делающий какое-то сообщение, и три названных по именам сановника.

Политика Ур-Нанше

Ур-Нанше покровительствовал торговле, при нём уже велась торговля с Дильмуном и Маганом (совр. Оман). Он для нужд строительства ввозил лес с гор Маш и строительный камень. Чтобы приобрести собственные средства, Ур-Нанше начал присваивать себе часть имущества и доходов храмов.

Нет сомнения, что именно Урнанше, перед чьей статуей в храме Нингирсу после смерти совершались жертвоприношения, заложил основы политического и экономического могущества своей династии. Но полностью подчинить своей власти жречество Ур-Нанше не удалось. Так в одной своей надписи Ур-Нанше сообщает, что «избрал мужа (или мужей) богине Нанше», возможно для осуществления «священного брака», как видно в Лагаше этот брак ещё не стал прерогативой правителя. Не был Ур-Нанше и верховным жрецом главнейших храмов Лагаша. Ими управляли особые жрецы — санга (титул «санга» становится культовым).

Литература

• [anunaki.jr1.ru/mify/12-3.html Вотивная надпись Ур-Нанше, посвященная строительству тростникового храма]
• Крамер Самюэль. Шумеры. Первая цивилизация на Земле / Пер. с англ. А. В. Милосердовой. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2002. — 384 с. — (Загадки древних цивилизаций). — 7 000 экз. — ISBN 5-9524-0160-0.
• Белицкий Мариан. [www.e-reading.org.ua/bookreader.php/133285/Belickiii_-_Shumery._Zabytyii_mir.html Шумеры.Забытый мир] / Пер. с польского. — М.: Вече, 2000. — 432 с. — (Тайны древних цивилизаций). — 10 000 экз. — ISBN 5-7838-0774-5.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm Древний Восток и античность]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 1.
• История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Часть 1. Месопотамия / Под редакцией И. М. Дьяконова. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1983. — 534 с. — 25 050 экз.

I династия Лагаша
Предшественник: Лугаль-шаг-энгур ?	правитель Лагаша XXVI век до н. э.	Преемник: Акургаль

Отрывок, характеризующий Ур-Нанше

После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.