Ур-231

УР-231 — полиуретановый лак, разработанный в СССР. Представляет собой двухкомпонентный состав: лак из смеси тунгового, льняного масел (алкидноэпоксидная смола Э-30) и отвердитель на основе диэтиленгликольуретана в циклогексаноне в виде 70% раствора. Перед применением смешивается в пропорции 100:18 по массе. Затвердевание лака при комнатной температуре занимает порядка 9 часов.

Применение

Применяется для покрытия печатных плат промышленной и военной электроники. Полученная защитная плёнка лака может использоваться в температурном диапазоне от −60 до +120 градусов по Цельсию. Лак обладает высоким коэффициентом удельного объемного электрического сопротивления (1·10¹⁴ Ом•см). УР-231 обычно наносится в 2-4 слоя с сушкой после каждого нанесения.

Особенности использования

Лак после отверждения практически нерастворим в широко распространённых растворителях, что затрудняет ремонт обработанных им плат. К другому недостатку лака УР-231 относится определенное расширение при полимеризации, что требовало, например, нанесение герметизирующего компаунда на дно планарных микросхем перед пайкой их на платы — затвердевая, лак, попавший под микросхему, мог деформировать или сломать её.

Ссылки

• [www.tech-e.ru/2006_3_65.php Алексей Стахуров. Старый конь борозды не портит? Соперник ли УР-231 современным влагозащитным материалам?//Технологии в электронной промышленности, № 3, 2006]
• [www.nicevt.ru/publications/item/download/30_d99ac652c0d4e911ad229c41dc3f5cd8 Статья Евгения Козлова] с сайта Tech-e.
• [kraskavo.ru/chapter_lak_ur-231.html Описание УР-231]
• [urazaev.narod.ru/Vlagozachita/Vlagozachita.htm Фрагменты из книги «Влагозащита печатных узлов»]

Отрывок, характеризующий Ур-231

– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…