Усадьба Апраксиных — Бутурлиных

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Усадьба Апраксиных-Бутурлиных»)
Перейти к: навигация, поиск
Достопримечательность
Усадьба Апраксиных — Бутурлиных

Главный дом в 2015 году
Город Москва
Архитектурный стиль Классицизм
Дата основания 1694
Статус  памятник архитектуры (федеральный) Объект культурного наследия города Москвы [data.mos.ru/opendata/530/row/3025 № 3025]№ 3025
Координаты: 55°45′04″ с. ш. 37°36′17″ в. д. / 55.75111° с. ш. 37.60472° в. д. / 55.75111; 37.60472 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.75111&mlon=37.60472&zoom=17 (O)] (Я)

Усадьба Апраксиных — Бутурлиных — памятник архитектуры XVIII—XIX вв. федерального значения в Москве.[1] Адрес основного здания: Знаменка, дом 12 (также Знаменка, дом 12/2, строение 3; Крестовоздвиженский переулок, дом 2). Дом расположен на углу Знаменки и Крестовоздвиженского переулка. В настоящее время усадьбу занимает школа имени Гнесиных.





История

Границы владения сформировались в 1694 году. Основное здание усадьбы считалось относящимся к середине XVIII века, однако недавно в его основе были обнаружены палаты окольничего графа Петра Матвеевича Апраксина, государственного деятеля петровской эпохи. Здание упоминается как «большие палаты», его размеры необычны для своего времени. Посреди длинного фасада располагалась проездная арка, от которой парадные лестницы вели на второй этаж, где располагались апартаменты хозяев.[2][3]

К 1742 году относится самое ранее изображение дворца — в коронационном альбоме императрицы Елизаветы Петровны. В это время дом принадлежал сыну создателя, графу Алексею Петровичу. После него дом перешёл, в свою очередь, к его сыну Фёдору Алексеевичу, у которого в 1762 году усадьбу купил граф Роман Илларионович Воронцов. На хозяйственном дворе Воронцов устроил деревянную театральную залу, которую сдавал в аренду. С 1776 года в театральной зале усадьбы обосновался Знаменский Оперный дом, руководимый князем Урусовым и англичанином Майклом Меддоксом. Театр сгорел в 1780 году. После этого Меддокс организовал постройку будущего Большого театра. Сам усадебный дом также пострадал при пожаре и перестраивался до 1783 года.[3]

При перестройке были разобраны флигели, вместо проездной арки организован парадный вход с лестницей и вестибюлем. Тогдашний хозяин Александр Романович Воронцов отдавал усадьбу под заседания Московского Английского клуба до 1801 года, когда клуб был закрыт «за вольнодумство».[3]

Следующими владельцами усадьбы были Т. А. Арсеньева, П. В. Мусина-Пушкина, Н. П. Римский-Корсаков. При последнем в 1818 году дом в последний раз был перестроен, получив классический портик на высоком цоколе. С 1825 года усадьба принадлежала князю Сергею Ивановичу Гагарину, а позже его потомкам — дочери Марии Сергеевны Бутурлиной и внуку Сергею Сергеевичу Бутурлину. В доме бывали Н. М. Карамзин, И. И. Дмитриев, И. П. Тургенев, а также Л. Н. Толстой, описавший дом в «Войне и мире» как дворец графа Безухова, а в «Анне Карениной» как дом Стивы Облонского.[3]

В начале XX века дом сдавался под гимназию Е. А. Кирпичниковой. Гимназия отличалась либеральным подходом, в частности, совместным обучением мальчиков и девочек. В гимназии обучались дети известных актёров. Ей не раз угрожало закрытие. Позже она была переоформлена на имя одной из учительниц и в ведение общества учителей и родителей как «Гимназия общества гимназии П. Н. Поповой».[2]

После революции дом был отдан под квартиры военных, став 3-м, позже 4-м, домом Реввоенсовета.[2] Затем в здании разместилась средняя школа. С 1962 года здание получила школа имени Гнесиных. В 1973 году школе был передан и усадебный флигель. В 2000—2014 годах усадебный дом был закрыт на ремонт и реставрацию, 2 сентября 2014 года школа вернулась в здание.[3]

В сквере перед домом в 1959 году был поставлен памятник военачальнику М. В. Фрунзе (скульптор 3. М. Виленский, архитектор 3. М. Розенфельд), который работал в располагавшемся рядом здании Реввоенсовета.[2]

Архитектурные особенности

Главный фасад усадьбы выходит на Знаменку, отделяясь от улицы садом-курдонёром. Центральная часть фасада — трёхэтажная, состоит из портика с восемью колоннами ионического ордера. Основание портика находится на уровне второго этажа.[3]

Напишите отзыв о статье "Усадьба Апраксиных — Бутурлиных"

Примечания

  1. [dkn.mos.ru/contacts/register-of-objects-of-cultural-heritage/5601/ Усадьба, 1-я пол. XIX в.]. Реестр объектов культурного наследия Москвы. Проверено 28 июня 2015.
  2. 1 2 3 4 Романюк С. К. Переулки старой Москвы. История. Памятники архитектуры. Маршруты. — М.: Центрполиграф, 2014. — С. 68-71. — 831 с. — 2500 экз. — ISBN 978-5-227-05158-5.
  3. 1 2 3 4 5 6 [um.mos.ru/houses/usadba-pervaya-polovina-xix-v/ Усадьба, первая половина XIX в.]. «Узнай Москву». Проверено 11 июня 2015.

Ссылки

  • [um.mos.ru/houses/usadba-pervaya-polovina-xix-v/ Усадьба, первая половина XIX в.]. «Узнай Москву». Проверено 11 июня 2015.

Отрывок, характеризующий Усадьба Апраксиных — Бутурлиных

– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.