Усадьба Великолеповых

здание
Городская усадьба Великолеповых
Страна	Россия
Архитектурный стиль	Классицизм
Статус	Объект культурного наследия города Москвы № 6318
Состояние	Объект культурного наследия

Городская усадьба Великолеповых — здание-достопримечательность в Москве. Находится в районе Замоскворечье Центрального административного округа по адресу: Пятницкая улица, дом 19, строение 1. Охраняется как объект культурного наследия федерального значения.

История

Городская усадьба Великолеповых построена в XVIII веке. Территорией владел купец С. Иванов. В 1782 году основное здание перестроено. В документах того времени она называется: «каменный корпус с подъездом на погребах». В 1812 году усадьба сильно пострадал от пожара и от основного здания остались только стены. В 1817 году городская жительница Фёкла Великолепова завладела территорией и по её просьбе главный дом отремонтировали. В конце XIX века и начале XX века владением управляют Маховы, купцы Московские. По их инициативе первый этаж основного здания переделан для размещения здесь торгового помещения — магазина.

После революции 1917 года на территории усадьбы сделаны жилые дома с коммунальными квартирами. В служебных зданиях помещены разные организации. С 1970-х годов по 1980-е года основное здание и территория усадьбы стала частью Главному управлению охраны памятников города Москвы. Они провели на месте ремонтно-реставрационные работы. В конце 1980-х годов у входа помещены львы. Они раньше находились на воротах в «доме Анны Монс», построенном в XVII веке. Однако во время постройки одного из зданий для завода НИИ точных приборов ворота разобрали и львов демонтировали. Директор завода увидел, что они валяются в коробках на улице, и настоял, чтобы их отдали Главному управлению охраны памятников истории и культуры города Москвы.

В XXI веке в главном доме работает Департамент культурного наследия города Москвы.

Архитектура

В усадьбе было главное здание, флигель, двухэтажный из камня, служебные дома. В 1817 году главный дом выдержан в стиле классицизма. Затем построен мезонин из дерева. Служебные дома полностью сгорели, потому на их месте возвели конюшни, складские помещения и сараи. Снаружи на входе в главный дом располагаются львы, сделанные из белого камня.

Отрывок, характеризующий Усадьба Великолеповых

В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.