Усадьба Головиных в Потаповском переулке
| Усадьба | |
Городская усадьба Головиных
| |
 Усадьба в 2008 году | |
| Страна | Россия |
| Местоположение | Москва, Потаповский пер., д. 8/12, стр. 5 |
| Архитектурный стиль | классицизм |
| Статус |  памятник архитектуры (федеральный) Объект культурного наследия города Москвы № 73
|
Городская усадьба Головиных — усадьба в Москве по адресу Потаповский переулок, дом 8/12, строение 5. Объект культурного наследия федерального значения[1].
История
Долгое время владельцами усадьбы были дворяне из боковой ветви рода Головиных. В начале XVIII века хозяином имения был Василий Васильевич Головин, возможно он получил её по наследству от отца, стольника Василия Петровича Головина. Он был камер-юнкером при Екатерине I, однако позже впал в немилость, и карьера его не удалась. В Москве Василий Васильевич проводил только зиму, а всё остальное время — родовом имении Новоспасское. После смерти усадьба перешла к его сыну, затем её наследовали потомки Головина в основном по мужской линии[2].
Состоящий из двух объёмов главный дом усадьбы стоит на углу Потаповского и Сверчкова переулков. Выходящая на последний часть здания датируется концом XVIII — началом XIX веков. Строительство главного объёма в стиле классицизм велось в 1810-х годах с перерывом, вызванным войной 1812 года. Внутренняя отделка здания была закончена к 1830-м годам. Выходящий на Потаповский переулок парадный фасад украшен коринфским портиком из шести колонн, стоящих на белокаменном цоколе. Портик увенчан треугольным фронтоном, в котором возможно был расположен герб Головиных. Первый этаж облицован рустикой. В украшении фасада использованы лепные медальоны с лентами, расположенные над полукруглыми окнами между колоннами портика, во фризе и на боковых фасадах. Фриз в греческом стиле в виде меандра предположительно добавлен в середине XIX века. Слева к дому примыкают ворота, в которых сохранилась оригинальная решётка в стиле ампир. Пилоны ворот из белого камня украшены нишами с парами ионических колонн, между которыми, вероятно, располагались статуи или вазоны[2].
В 1880-х годах владение приобрёл купец второй гильдии Виктор Фролов, занимавшийся торговлей золотыми украшениями в Старом Гостином дворе. В 1894 владельцем усадьбы стал статский советник Николай Беляев, до 1917 года она находилась в собственности его наследников. После революции усадьбу занимали разные учреждения[2].
- Moscow, Potapovsky 8-12 01.JPG
Угол главного дома
- Moscow, Potapovsky 8-12C1 Dec 2009 01.JPG
Портик
Напишите отзыв о статье "Усадьба Головиных в Потаповском переулке"
Примечания
- ↑ [dkn.mos.ru/contacts/register-of-objects-of-cultural-heritage/139/ Усадьба Головиных, XVIII-XIX вв.] (рус.). Департамент культурного наследия города Москвы. Проверено 16 мая 2015.
- ↑ 1 2 3 Подъяпольская, Мария. [um.mos.ru/houses/usadba-golovinykh/ Усадьба Головиных] (рус.). Узнай Москву. Проверено 16 мая 2015.
Отрывок, характеризующий Усадьба Головиных в Потаповском переулке
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
