Усадьба Железнова
| Усадьба | |
Усадьба А. А. Железнова
| |
 Парадный вход со стороны улицы Розы Люксембург | |
| Страна | Россия |
| Город | Екатеринбург |
| Тип здания | усадьба |
| Архитектурный стиль | псевдорусский стиль |
| Автор проекта | Ю. О. Дютель (по другим данным А. Б. Турчевич) |
| Строительство | 1892—1895 годы |
| Статус |  памятник архитектуры (местного значения)
|
| Состояние | отреставрирован |
| Сайт | [dom.uran.ru/osobnyak/ Официальный сайт] |
|
Культурное наследие Российской Федерации, объект № 6600139000 |
Уса́дьба Железно́ва была построена в псевдорусском стиле в конце XIX века (1892—1895) екатеринбургским архитектором Дютелем (по другим данным А. Б. Турчевичем[1]). Неизвестно имя заказчика — Алексей Анфиногенович Железнов приобрел усадьбу уже позднее; по крайней мере, нет никаких свидетельств о его переезде на Златоустовскую улицу ранее 1907 года. Некоторые детали здания, выполненные из кирпича, создают подобие деревянной резьбы. Дом похож на русский терем из красного («пудового») кирпича, напоминает купеческий дом Н. В. Игумнова на Большой Якиманке работы ярославского архитектора Н. Поздеева.
В композицию усадебного комплекса входят главный дом с флигелем, двор и широкая ограда с воротами. В конце XIX века был богатый сад с мраморным фонтаном, спускавшийся к реке. Сейчас сад сильно зарос, фонтан не работает. Усадьба входит в перечень объектов культурного наследия находящихся на территории муниципального образования «город Екатеринбург». [2] До революции дом принадлежал А. А. Железнову, богатому предпринимателю, нажившему состояние золотодобычей, а также торговлей порохом и динамитом. Железнов был заядлым любителем лошадей и отличным наездником, возглавлял общество конезаводчиков Екатеринбурга, сам участвовал в скачках в Екатеринбурге, Тюмени и даже в Петербурге. После революции дом неоднократно менял хозяев: вначале его заняли анархисты, затем формировалась воинская часть, потом здание переходит в ведение Наркомпроса, в нем была школа № 93 для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата и слабослышащих. В годы Великой Отечественной войны в дом Железнова был эвакуирован из Москвы Государственный астрономический институт имени П.К. Штернберга (ГАИШ). В подвалах здания, за полутораметровыми кирпичными стенами вдали от транспортных магистралей разместились хронометры Службы точного времени, руководил которой тогда М. С. Зверев. В послевоенное время здания снова перешло в ведение народного образования — до момента создания Института истории и археологии.
В 1988—2013 гг. в здании располагался Институт истории и археологии УрО РАН[3].
Усадьба А. А. Железнова расположена по адресу улица Розы Люксембург (до 1919 года — улица Златоустовская), 56.
Напишите отзыв о статье "Усадьба Железнова"
Примечания
Отрывок, характеризующий Усадьба Железнова
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
