Усадьба Муравьёвых-Апостолов
| Особняк | |
Усадьба Муравьёвых-Апостолов
| |
| |
| Страна | Россия |
| Город Москва | Старая Басманная, д.23/9, стр.1. |
| Тип здания | Музей |
| Архитектурный стиль | Классицизм |
| Строитель | Капитан Павел Яковлев |
| Строительство | 1803—1806 годы |
| Статус | Объект культурного наследия |
| Состояние | Отреставрировано |
| Сайт | [www.ma-housemuseum.ru Официальный сайт] |
Дом-усадьба Муравьёвых-Апостолов — особняк сенатора И. М. Муравьёва-Апостола в Москве на Старой Басманной улице, построенный в стиле классицизма в конце XVIII — 1-й четверти XIX века. Открыт для посещения как дом-музей.
Описание
Трёхэтажный особняк, в основе которого деревянный сруб на кирпичном цоколе, в его втором этаже устроена парадная анфилада комнат, состоящая из кабинета, парадной спальни, двух гостиных, бального зала, и небольшой полуротонды. Уличный фасад декорирован шестиколонным портиком и античными фризами над высокими окнами второго этажа, левая часть здания завершается полуротондой. К Басманной улице выходит бывший Бабушкин переулок (сейчас улица Лукьянова), в котором помещалась фабрика купца Бабушкина; главный вход в дом № 23 также с переулка. Здание выглядит весьма соразмерно, создавая образ простой, но изящной городской усадьбы и давая возможность представить Басманную улицу двухсотлетней давности, когда над округой ещё всецело доминировала церковь Никиты Мученика (Владимирской иконы Божьей Матери), а соседние особняки Куракиных, Демидовых, Разумовских ещё не были перестроены.
История
На территории, которая простиралась от Старой Басманной до Новой Басманной улицы, были полотняные и шелковые фабрики. Первые постройки были сделаны в середине XVIII века. Дом многократно перепродавался. В частности им владела наследница дочери фабриканта П. А. Бабушкина — Александра Петровна Волконская, жена премьер-майора князя Ю. П. Волконского, которые продали дом в начале XIX века. В 1803 году усадьбу купил отставной капитан Павел Иванович Яковлев, который перестроил дом в 1803—1806 годах на основе старого дома в стиле позднего классицизма: белокаменный цоколь, шестиколонный портик с коринфскими колоннами и барельефами на античные сюжеты по сторонам портика, треугольный фронтон, полукруглая ротонда на углу улицы и переулка.
Далее в 1809—1815 гг. домом владели графиня Е. А. Салтыкова и Р. А. Воронцов.
Затем его покупает Прасковья Васильевна Грушевская. Усадьба не была затронута пожаром 1812 года и в 1815 г. перешла как приданое Грушевской во владение её супруга — сенатора Ивана Матвеевича Муравьёва-Апостола (после его второй женитьбы[1]). В доме было довольно многолюдно, устраивались приёмы, отца навещали его сыновья. В 1816 году здесь жил поэт Батюшков. Это период для семьи был внешне благополучным, но в это время формировалось декабристское движение. Все три сына Ивана Матвеевича вошли в число главных участников восстания, которые боролись за отмену крепостного права в России. Подавление мятежа стало и семейной трагедией: Сергей повешен, Ипполит застрелился, Матвей отправлен на каторгу. Дом был продан.
В более позднее время, один из его владельцев открыл здесь Александро-Мариинский приют для девочек, который перешел затем во владение ведомства императрицы Марии. Приют занимал парадный и антресольный этажи. Директор приюта В. А. фон Левдик. Цокольный этаж и флигель сдавались внаем под квартиры, лавки и мастерские ремесленников. В 1912 году на месте усадьбы собирались построить 6-этажный доходный дом. Проект не был осуществлён.
В 1925 году А. Луначарский собирался открыть музей декабристов, что осуществилось лишь в 1986 году, когда в усадьбе открывается филиал Государственного Исторического музея.
Музей декабристов
В 1986 на правах филиала Государственного Исторического Музея, в здании был открыт музей декабристов (закрыт в 1997). В 1816—1817 в доме бывали будущие декабристы М. И., С. И. и И. И. Муравьёвы-Апостолы, поэт К. Н. Батюшков.
Первая попытка создания выставки по истории декабристов в Москве было открытие в в Румянцевском музее в 1890-х годах «Комнаты людей 40-х годов». Экспозиция была создана по инициативе Е. С. Некрасовой и директора музея М. А. Венивитинова и просуществовала до 1925 года, затем перенесена в фонды ГИМа. Вопрос о создании Музея декабристов обсуждался в 1925 и 1975 годах. В 1976 в ГИМе, где была собрана богатая коллекция материалов по восстанию декабристов, разработали концепцию создания музея. С 1977 созданию Музею декабристов способствовала деятельность Комиссии по истории декабристского движения при Московском городском отделении ВООПИК.
Музей декабристов не имел собственных фондов, вместо этого он на правах филиала использовал фонды коллекции ГИМа для устройства временных выставок: «Пушкин и декабристы» (1987), «Реликвии Отечественной войны 1812 года» (1987), «Декабристы и их современники в дагерротипе и фотографии» (1988), посвященных М. С. Лунину (1989), Муравьёвым (1990), М. А. Фонвизину (1991) и др. В музее велась работа по созданию постоянной экспозиции по теме «Декабристы в Москве».
Однако уже в 1991 году музей был закрыт для посещения из-за аварийного состояния здания[2].
Возрождение усадьбы
В том же 1991 году по приглашению Советского фонда культуры Россию посетили Муравьёвы-Апостолы: Алексей, Андрей и его сын Кристофер. Они возвратили некоторые семейные реликвии и начали восстановить фамильный особняк. Была создана некоммерческая организация под руководством Кристофера, которая явилась учредителем Дома-музея Матвея Муравьёва-Апостола.
После нескольких лет, потраченных на различные формальности, в декабре 2000 года главный дом усадьбы Муравьёвых-Апостолов был передан по постановлению Московского Правительства в аренду музею на 49 лет, началась реставрация. Реставрация проходит по с сохранением старого деревянного каркаса здания, при реставрации в стенах оставлены открытые фрагменты дерева. Во дворе здания был снят культурный слой земли в полтора метра, найденные при раскопках артефакты были переданы в музей, который был открыт в феврале 2013 года[3].
В усадьбе проходят выставки и приёмы. В частности здесь отмечал своё 15-летие в России аукционный дом Кристис[4].
Напишите отзыв о статье "Усадьба Муравьёвых-Апостолов"
Примечания
- ↑ Его первая жена Анна Семеновна Черноевич, мать его семерых детей, умерла в 1810 году.
- ↑ [slovari.bibliofond.ru/moscow_word/%D0%9C%D1%83%D0%B7%D0%B5%D0%B9%20%D0%B4%D0%B5%D0%BA%D0%B0%D0%B1%D1%80%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2/ Энциклопедия Москвы].
- ↑ [www.vedomosti.ru/lifestyle/gallery/2013/02/14/muzej_dekabristov_otkryvaetsya_v_moskve Музей декабристов открывается в Москве]
- ↑ [www.rt.com/news/prime-time/christies-russia-15th-anniversary-920/ Аукционный дом Кристиc празднует 15 лет выставочной истории в России видео на канале Prime Time Russia]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 9 января 2016 года. |
Ссылки
- [www.ma-housemuseum.ru/ Официальный сайт]
- [archi.ru/events/news/news_present_press.html?nid=32801 Ирина Трубецкая // Московское общество охраны архитектурного наследия (MAPS), 05.04.2011 // см. первоисточник Завершается реставрация усадьбы Муравьёвых-Апостолов]
- [ostankino-museum.ru/museum/kollegam/materialy-nauchnykh-konferentsiy/doklady/makeeva.php Т. С. Макеева. Из опыта реставрации городской усадьбы.] // музей-усадьба «Останкино»
Отрывок, характеризующий Усадьба Муравьёвых-Апостолов
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
