Усадьба Поливанова

Достопримечательность

Усадьба Поливанова

Усадьба Поливанова — памятник архитектуры начала XIX века, является объектом культурного наследия федерального значения. Современный адрес: Денежный пер., дом 9/6. Находится на территории Центрального округа Москвы, в районе Хамовники.

Здание является одним из самых известных памятников московского деревянного ампира.

История и архитектура

В 1823 году поручик, кавалергард, Александр Константинович Поливанов купил двор в Денежном переулке, пострадавший от пожара 1812 г. Помимо того, что А. К. Поливанов участвовал в Отечественной войне 1812 года, до наших дней не дошло никаких сведений о его личности. В данном случае именно дом увековечил имя своего владельца.

Проект усадьбы был разработан архитектором Афанасием Григорьевичем Григорьевым (по некоторым данным, под руководством известного зодчего Осипа Ивановича Бове).

В 1824 году строительство было завершено.

Усадьба А. К. Поливанова — яркий образец деревянного позднего классицизма (ампира).

Дом представляет собой одноэтажное деревянное здание с мезонином, украшенное в центре шестиколонным портиком тосканского ордера. В соответствии с модой того времени, здание было отделано досками, имитирующим структуру камня. В усадебный комплекс также входил флигель (утрачен в советское время) и ограда с резными воротами, воссозданная во время реставрации 1954 года.

Дом имел интересную особенность:

… словно шкатулка с секретом… Снаружи один этаж со строгими колоннами, увенчанный мезонином, а внутри целых три – два, соединенные цивильной лестницей, и третий - мезонин, куда вела небольшая лестничка.

Дальнейшая судьба

В 1835—1836 годах в усадьбе жил Степан Петрович Жихарев — член литературного общества «Арзамас», знакомый с Александром Сергеевичем Пушкиным. Некоторые исследователи полагают, что поэт мог гостить в этом доме во время своего визита в Москву в мае 1836 года.

После революции 1917 г. усадьба была передана под жилой фонд.

Позже в её здании располагалось детская библиотека.

В годы Великой отечественной войны бывший усадебный дом занимала Всесоюзная школа связистов.

с 1974 по 1996 годы в здании находился Всероссийский шахматный клуб, а с 1996 по 2002 гг. — Ассоциация шахматных федераций.

В 1977 году в усадьбе снимались эпизоды советского сериала «Хождение по мукам». Специально для съемок дом был подремонтирован и окрашен в светло-зелёный цвет. Однако, вскоре после этого — накануне московской Олимпиады 1980 г. — в здании случился пожар.

Новейшее время

В январе 2001 года из-за короткого замыкания проводки в доме Поливанова произошёл пожар. Зданию нанёс урон не только сам пожар, но и его тушение, в процессе которого деревянное строение было сильно залито водой. После пожара дом был заброшен.

В 2002 году Правительством Москвы дом был передан в долгосрочную аренду ООО «НТЦ Энергосистемы» под административные цели «в связи с необходимостью безотлагательного проведения комплекса ремонтно-реставрационных работ».

В 2005—2007 годах усадьба была отреставрирована, чему предшествовал пикет в защиту памятника архитектуры, организованный движением «Москва, которой нет».

В это же время вокруг усадьбы разгорелся скандал — в 2007 году на основании решения Арбитражного апелляционного суда здание было передано из региональной в федеральную собственность. Арендатору, вложившему в реставрацию значительные средства, было предписано освободить помещение.

В настоящий момент бывшая усадьба Поливанова передана Фонду Социально -правовой защиты отечественного архитектурного наследия. Фонд так же вкладывает значительные средства в реставрацию и подержание памятника истории и культуры РФ, а так же проводит культурные мероприятия связанные с популяризацией усадьбы Поливанова

Отрывок, характеризующий Усадьба Поливанова

Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.