Усадьба Хованского

Здание
Усадьба Хованского
Вид на усадьбу с Арбата в 2008 году
Страна	Россия
Город	Москва, Арбат, дом 37/2, строение 2
Первое упоминание	XVIII век

Усадьба князя В. А. Хованского (усадьба графа В. А. Бобринского, дом Военно-окружного суда) — одно из старейших зданий, сохранившихся на Арбате.

История

Здание возведено на красной стороне улицы в конце XVIII века. Свой ампирный облик, сохранившийся до наших дней, оно приобрело во время реставрации после Московского пожара 1812 года. Существующая обработка фасадов сохранилась с 1834 года .

В 1799 году в стенах усадьбы родился историк и дипломат, автор мемуаров о пушкинском времени, изданных в Москве в 1899 году, Дмитрий Николаевич Свербеев. В 1820-х годах имение перешло во владение внука императрицы Екатерины II и основателя третьей («бобриковской») ветви рода Бобринских В. А. Бобринского.

В 1806 году усадьба принадлежала А. А. Всеволжскому .

В 1825—1827 годы дом и каменные служебные пристройки были значительно расширены и заняли практически весь двор.

В 1834 по 1835 годы в здании проживала актриса Екатерина Семёнова-Гагарина — звезда петербургской сцены.

С 1836 года здесь обитал К. А. Нарышкин — дядя писателя В. А. Соллогуба.

В конце 1840-х годах владение поступает в Военное ведомство, здесь разместилась Провиантская комиссия, затем многочисленные судебные учреждения . При советской власти дом был национализирован, но оставалось при военной части. Долгое время помещение было определено для Военного суда Московского округа. По решению Моссовета от 30 июня 1983 года в этом доме планировалось организовать Музей декабристов, однако грянувшая Перестройка изменила планы. Сейчас^{[когда?]} планируется создание Литературного музея.

Здание является объектом культурного наследия федерального значения.

Архитектура

Интерес представляет стена дома, выходящая в Кривоарбатский переулок и в просторечии называющаяся «стеной Цоя»: здесь собираются поклонники погибшего Виктора Цоя — звезды советской рок-музыки. На стене (и даже на стенах домов противоположной стороны переулка) находятся посвящённые Цою надписи и изображения Цоя.

Объём усадьбы с удлинённым левым крылом воспринимается как единый монументальный массив с окнами, сгруппированными в три сложные композиции и представляющими причудливый ритм с нарядным рельефным декором.

Источники

• [um.mos.ru/houses/glavnyy_dom_usadby_v_a_khovanskogo/ Главный дом усадьбы В.А. Хованского — Знаменитые и известные исторические здания и дома Москвы].
• [dkn.mos.ru/contacts/register-of-objects-of-cultural-heritage/5050/ Департамент культурного наследия города Москвы — Усадьба Хованского, XVIII-XIX вв.].
• [voen-sud.ru/about/istor_zdan.php?print=Y История здания Московского окружного военного суда].

Отрывок, характеризующий Усадьба Хованского

– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.