Усаев, Канзафар
| Канзафар Усаев | |
| Ҡәнзәфәр Усай улы | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Канзафа́р Уса́ев, также Канзафар Усейнов[1][2] (башк. Ҡәнзәфәр Усай улы, тат. Qanzafar Usay uğlı, Канзафар Усай улы) (1738, д. Чекмагушево Ногайской даруги. — 10 июля 1804, г. Балтийский Порт, ныне Палдиски, Эстония) — видный сподвижник Е. И. Пугачёва.
Содержание
Биография
Юность
По поводу расположения места рождения имеются 2 версии: в нынешнем Чекмагушевском р-не и ныне не существующая одноимённая деревня в Кармаскалинском р-не РБ около с. Бузовьязы; учился в медресе Батырши (Габдулла Галиев) в д. Карышбаш Карышевской волости Сибирской дороги, ныне Балтачевский район Башкортостана. Мулла с. Бузовьязы с 1757 года, мишарский сотник с 1762 года.[3]
Участие в Пугачёвском восстании
С 1773 участвовал в Крестьянской войне (1773—1775), , участвует в сражениях под Оренбургом, Екатеринбургом и Уфой[4]. В октябре 1773 года Канзафар Усаев со старшиной Ягафаром Кучумовым присоединяется к войску Емельяна Пугачёва, в декабре того же года Пугачёв присваивает Канзафару чин полковника. 6 января 1774 года Канзафар осаждает крепость Ачыт, 9 января окружает город Кунгур (ныне Пермский край). 18 января к нему со своим отрядом присоединяется Салават Юлаев и они совместными усилиями штурмуют город Кунгур. 3 июня 1774 года Пугачёв присваивает Канзафару Усаеву и Салавату Юлаеву чин бригадиров (генералов). Усаев привёл к Пугачёву авантюриста А. Т. Долгополова — «посланника цесаревича Павла».
Каторга
4 августа 1774 года арестован и передан полковнику царской армии Кожину, находящемуся в городе Бугульма. Осуждён к наказанию кнутом, клеймлению и вечной каторге. Был среди тех осужденных, что присутствовали при казни Пугачёва на Болотной площади[5] 31 января 1775 г. Канзафар Усаев доставлен на каторгу в Балтийский Порт (ныне Эстония) c Салаватом и его отцом Юлаем Азналиным. Умер 10 июля 1804 года.
Память
- Улица в селе Чекмагуш
- Герой книг С. П. Злобина «Салават Юлаев», В. Я. Шишкова «Емельян Пугачёв»
- Легкоатлетический пробег памяти Канзафара Усаева в Уфе[6]
- Памятник в с. Бузовьязы
Напишите отзыв о статье "Усаев, Канзафар"
Примечания
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1760-1780/Pugachev/Dokumenty_stavki/1-100/72.htm 5 июня 1774 г.— Указ Военной коллегии главному полковнику Канзафару Усаеву об объявлении населению манифеста Е. И. Пугачева]
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1760-1780/Pugachev/Dokumenty_stavki/301-400/362.htm 19 января 1774 г. — Увещевание полковников Салавата Юлаева и Канзафара Усаева, атамана М. И. Попова (Иванова) и других жителям Кунгура о добровольной сдаче города войскам Е. И. Пугачева]
- ↑ [encycl.bash-portal.ru/kanzafar_u.htm Башкирская энциклопедия]
- ↑ [encycl.bash-portal.ru/kanzafar_u.htm Статья в Башкортостан: Краткая энциклопедия]
- ↑ * Имамов В.Ш. Запрятанная история татар: Национально-освободительная борьба татарского народа в XVI—XVIII вв. — Набережные Челны: КАМАЗ, 1994. — С. 80.
- ↑ [www.bashinform.ru/news/203271/ В Уфе прошел легкоатлетический пробег, посвященный Канзафару Усаеву]
Ссылки
- [www.chekmagush.com/news.php?readmore=234 Статья на Чекмагушевском районном портале]
- [www.vatandash.ru/index.php?article=1969 А.Филиппов Канзафар Усаев — пугачёвский бригадир]
- [www.tatworld.ru/article.shtml?article=545§ion=0&heading=0 В.Сидоров По следам Салавата]
- [www.youtube.com/watch?v=a3982ASUfQE Открытие памятника Канзафару Усаеву]
Отрывок, характеризующий Усаев, Канзафар
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
