Усманов, Рахмонбек Джахонгирович
| Рахмонбек Джахонгирович Усманов узб. Rahmonbek Usmonov | |||
| |||
|---|---|---|---|
| с 16 апреля 2012 | |||
| Предшественник: | Абдукаххар Хасанович Тухтаев | ||
| Рождение: | 24 апреля 1960 (63 года) г. Ташкент, Узбекская ССР, СССР | ||
| Партия: | Либерально-демократическая партия Узбекистана | ||
| Образование: | Ташкентский автодорожный институт | ||
| Профессия: | инженер-механик | ||
| Награды: |
| ||
Рахмонбек Джахонгирович Усманов[1] (род. 24 апреля 1960 года, г. Ташкент) — хоким города Ташкента[2] с 16 марта 2012 года[3].
Биография
Усманов представляет Либерально-демократическую партию Узбекистана. В 1982 году закончил Ташкентский автодорожный институт, по специальности — инженер-механик. Свободно владеет русским языком. В 2008 году был удостоен ордена «Мехнат шухрати»[2]
Усмонов начинал карьеру механиком, затем был директором Ассоциации «Тошшахартрансхизмат», заместителем хокима Мирзо-Улугбекского района г. Ташкента, хокимом Яккасарайского района г. Ташкента и заместителем хокима г. Ташкента[2]. С 16 марта 2012 г. — хоким г. Ташкента.
Критика
30 марта 2016 года на своей пресс-конференции Усманов, помимо прочего, назвал трамвайную систему Ташкента неэффективной, и объявил о поэтапном её закрытии и демонтаже трамвайных путей[4]. Данное решение хокима вызвало шквал критики в Узнете и социальных сетях[5]. Особо отмечается, что ещё в 2011 году Ташкент закупил 20 современных вагонов Vario LF общей стоимостью $19,8 млн[6], будущее которых стало довольно туманным, а также тот факт, что в случае полного закрытия системы, будет невозможно построить проектируемую на данный момент линию скоростного трамвая в Сергели[7]. Полное закрытие ташкентского трамвая ставит под большой вопрос возможность будущего возрождения трамвая по примерам таких городов, как Париж и Афины[8], и несомненно отрицательно скажется как на имидже крупнейшего города Средней Азии, так и его экологии[9]. К тому же, автобус, который при таком стечении обстоятельств станет основным видом общественного транспорта в Ташкенте, способен провозить ограниченное число пассажиров, а бесконечное увеличение парка неминуемо провоцирует пробки[9].
Напишите отзыв о статье "Усманов, Рахмонбек Джахонгирович"
Примечания
- ↑ [toshkent.uz/uz/articles/45/ Усманов Рахманбек Джахангирович]
- ↑ 1 2 3 [toshkent.uz/uz/articles/45/ Тошкент ҳокими], tashkent.uz
- ↑ [www.trend.az/regions/casia/uzbekistan/2004520.html Президент Узбекистана назначил главу администрации Ташкента], trend.az
- ↑ [www.gazeta.uz/2016/03/30/transport/ Как Ташкент намерен решать транспортные проблемы – Газета.uz]
- ↑ [nasimov.uz/2016/03/ne-trogajte-tashkentskij-tramvaj/ Не трогайте ташкентский трамвай — НОВОСТИ ОТ НАСИМОВА™.]
- ↑ [www.podrobno.uz/cat/obchestvo/Obshestvo-Uzbekistana-Novie-Cheshskie-Tramvai-na-Ulicah-Tashkenta/ Два новых трамвая марки Vario LF производства чешской компании Pragoimpex a.s. вышли на улицы Ташкента]
- ↑ [www.gazeta.uz/2016/03/18/tram/ Трамваю до Сергели быть – Газета.uz]
- ↑ [chemodan.com.ua/articles/2010/03/278.html Трамваи мира. В каких странах популярны трамваи?]
- ↑ 1 2 [www.gazeta.uz/2016/03/31/tram-column/ Мнение: Старикам тут по-прежнему место – Газета.uz]
Отрывок, характеризующий Усманов, Рахмонбек Джахонгирович
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
