Успенский собор (Хельсинки)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кафедральный православный собор
Собор Успения Пресвятой Богородицы
Jumalansynnyttäjän kuolonuneen nukkumisen katedraali

Успенский собор
Страна Финляндия
Город Хельсинки, район Катаянокка, Pormestarinrinne 1
Конфессия Православие, Православная церковь Финляндии
Епархия Гельсингфорсская митрополия 
Тип здания Собор
Автор проекта Алексей Горностаев
Дата основания 1860
Строительство 18621868 годы
Статус Охраняется государством
Состояние Действующий
Сайт [www.helsinginortodoksinenseurakunta.fi/www/ru/KirkotToiminta-alueet_ru/Helsinki/Uspenski.php Официальный сайт]
Координаты: 60°10′06″ с. ш. 24°57′36″ в. д. / 60.16833° с. ш. 24.96000° в. д. / 60.16833; 24.96000 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=60.16833&mlon=24.96000&zoom=16 (O)] (Я)

Успе́нский собо́р в Хельсинки (фин. Uspenskin katedraali) или Собо́р Успе́ния Пресвято́й Богоро́дицы (фин. Jumalansynnyttäjän kuolonuneen nukkumisen katedraali) — кафедральный собор Хельсинской епархии Финляндской Архиепископии. Был построен по проекту русского архитектора А. М. Горностаева в псевдовизантийском стиле в 1868 году. Освящен в честь Успения Пресвятой Богородицы.

Часовня при соборе освящена в честь священномученика Александра Хотовицкого, который до 1917 года был настоятелем Гельсингфорского прихода.

В настоящий момент Успенский собор является самым крупнымК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3939 дней] православным собором Северной и Западной Европы (в момент постройки Финляндия была частью Российской империи). Общая высота сооружения — 51 метр.





История

В 1854 году настоятелем Свято-Троицкой церкви в Гельсингфорс был назначен Николай Попов, 24-летний священник, только что окончивший Петербургскую Духовную академию. Поскольку Троицкая церковь была небольшой и в большие праздники даже не вмещала всех верующих, молодой священник поднял вопрос о строительстве новой церкви. Он обратился за помощью к генерал-губернатору графу Ф. Ф. Бергу, который содействовал лютеранам и католикам в построении собственных церквей. Генерал-губернатор не промедлил, и первый документ об Успенском соборе датирован мартом 1857 — в нём поднят вопрос о необходимости нового обширного православного храма который наружным благообразным великолепием и большею вместительностью соответствовал бы… общему усердию религиозному. В апреле 1859 года граф Берг уже просил у обер-прокурора Синода разрешения пригласить в Гельсингфорс для этой цели академика архитектуры Алексея Максимовича Горностаева, знакомого графу, вероятно, по работам на Валааме. Проект, составленный С. И. Барановским, (профессором Гельсингфорского университета), ему не понравился.

Горностаев приехал в Гельсингфорс летом 1859 года. Он определил скалистый холм на острове Скатудден (Катаянокка) как место для будущего храма. В том же году архитектор составил чертежи, которые 12 января 1860 года были Высочайше утверждены Александром II. Обер-прокурор Синода граф А. П. Толстой сообщил пожелание Александра II освятить новый храм во имя Успения Пресвятой Богородицы с приделами во имя блг. кн. Александра Невского и свт. Николая Чудотворца, но храм в конечном итоге стал однопрестольным, так как места для приделов не хватило.

Осенью 1860 года с Горностаевым был заключен контракт. Начался сбор средств и пожертвований. На постройку Бергу удалось получить от Синода 15 тысяч рублей, к которым император Александр II добавил 20 тысяч рублей. К началу работ общенародный сбор принес 31 тысячу рублей, но газета «Северная почта» продолжала печатать о нём объявления. По Высочайшему повелению 25 тысяч рублей было отпущено из Капитула орденов, от московского купечества дано 20 тысяч. Цесаревич Александр в ознаменование бракосочетания с принцессой Дагмарой (Марией Феодоровной) прислал 2 000 руб. Постройка собора обошлась в 223 тысячи рублей, и эта сумма была собрана с помощью добровольных пожертвований.

Торжественная закладка храма состоялась 15 августа 1862 в присутствии и при участии великих князей Алексея Александровича и Николая Константиновича, совершавших плавание по Балтийскому морю. Руководил стройкой сам Горностаев. Однако 18 декабря 1862 года он скончался в возрасте 54 лет. Строительство продолжил архитектор И. А. Варнек (1819—1877), только что завершивший возведение собора в Свеаборге по чертежам К. А. Тона. В проект Горностаева он не внёс изменений, только звонницу заменил колокольней[1].

25 октября 1868 года состоялось освящение храма.

В 2006 году купола собора были заново позолочены.

Летом 2010 года Успенский собор дважды взламывали: в июне из собора была украдена одна из самых ценных икон — икона Богородицы «Козельщанская» и большая часть драгоценностей, полученных в дар от прихожан; вторая попытка взлома в августе не увенчалась успехом, а трое граждан Румынии, подозреваемых в преступлении, были задержаны.[2][3][4][5] Икона была найдена и передана на реставрацию в Ново-Валаамский монастырь, а позднее возвращена на прежнее место.[6]

Расположение

Собор расположен в историческом центре Хельсинки у основания полуострова (он же — городской район) Катаянокка (фин. Katajanokka) на высокой скале. С площадки у входа в собор открывается широкий вид на город.

См. также

Напишите отзыв о статье "Успенский собор (Хельсинки)"

Примечания

Собор фигурирует в начале фильма Дона Сегела 1977 года «Телефон» с Чарлзом Бронсоном в главной роли.

  1. [russian-church.ru/viewpage.php?cat=finland&page=1 Успения Пресвятой Богородицы собор. Русские церкви]
  2. [yle.fi/novosti/novosti/article6605325.html Новая попытка взлома в Успенском соборе] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 18 августа 2010. (Проверено 15 июня 2013)
  3. [yle.fi/novosti/novosti/article6606068.html В Хельсинки начался суд над подозреваемыми в краже иконы] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 11 октября 2010. (Проверено 15 июня 2013)
  4. [yle.fi/novosti/novosti/article6606263.html Воры иконы приговорены к тюремным срокам] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 25 октября 2010. (Проверено 15 июня 2013)
  5. [yle.fi/novosti/novosti/article6596956.html Суд второй инстанции смягчил наказание ворам иконы] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 03 февраля 2011. (Проверено 15 июня 2013)
  6. [yle.fi/novosti/novosti/article6597011.html Украденную икону нашли] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 08 февраля 2011. (Проверено 15 июня 2013)

Ссылки

  • [www.helsinginortodoksinenseurakunta.fi/www/ru/KirkotToiminta-alueet_ru/Helsinki/Uspenski.php Успенский кафедральный собор] на сайте Хельсинской епархии  (рус.)
  • [r-oc.1gb.ru/viewpage.php?cat=finland&page=1 Успения Пресвятой Богородицы собор]

Отрывок, характеризующий Успенский собор (Хельсинки)

– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.