Устав города Москвы
Поделись знанием:
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
| Устав города Москвы | |
 | |
| Вид: | |
|---|---|
| Принятие: | |
| Подписание: | |
| Вступление в силу: | |
| Первая публикация: |
13-21 августа 1995 года, газета «Тверская, 13» |
| Действующая редакция: | |
 Электронная версия в Викитеке | |
Устав города Москвы — Основной закон города Москвы, высший законодательный акт этого субъекта Российской Федерации как города федерального значения.
Принят 28 июня 1995 г. Введён в действие с 1 августа 1995 г.
Устав:
(ч. 1 ст. 10 Устава)… устанавливает полномочия города Москвы, территориальное устройство города Москвы, статус органов государственной власти города Москвы, порядок их формирования, взаимодействия, полномочия и ответственность, правовую и финансово-экономическую основу их деятельности, организацию местного самоуправления в городе Москве, формы прямого волеизъявления жителей города Москвы и их участия в деятельности органов государственной власти города Москвы и органов местного самоуправления.
В иерархии нормативных актов города Устав обладает высшей юридической силой: иные городские законы и прочие нормативные акты не должны противоречить Уставу, а в случае такого противоречия применяются положения Устава.
Устав обладает прямым действием и применяется на всей территории города Москвы.
Устав имеет форму закона города Москвы.
Содержание
Из истории разработки и принятия
Подготовка Устава г. Москвы началась ещё до принятия действующей Конституции Российской Федерации 1993 г.
В [www.businesspravo.ru/Docum/DocumShow_DocumID_55894.html Постановлении Верховного Совета Российской Федерации от 15 апреля 1993 г. № 4803-I], которым вводился в действие Закон Российской Федерации «О статусе столицы Российской Федерации», содержалось поручениеСовету народных депутатов города Москвы разработать проект устава города Москвы в трехмесячный срок с момента введения в действие Закона Российской Федерации «О статусе столицы Российской Федерации».
Постановлением от 10 сентября 1993 г. № 5707-I Верховный Совет РСФСР утвердил специальное [www.politika.su/doc/vsnd9338.html Положение] о порядке согласования проекта устава города Москвы, его изменений и дополнений с Верховным Советом Российской Федерации и Президентом Российской Федерации, определявшее порядок согласования положений Устава, касающихся осуществления Москвой функций столицы России, с федеральными органами власти.
Также в [www.pravoteka.ru/pst/1038/518873.html Указе Президента РФ от 10 декабря 1993 г. N 2125 «Об общих принципах административно-территориального деления и организации местного самоуправления в городе Москве»] содержались формулировки «…до принятия Устава города Москвы».
После принятия Конституции 1993 г. работа по подготовке Устава активизировалась. 10 января 1994 г. Мэр Москвы издаёт [www.inpravo.ru/data/base250/text25v479i152.htm распоряжение № 15-РМ «О продолжении работы над проектом Устава города Москвы»], которым утвердил состав рабочей комиссии по подготовке Устава и предложил комиссии представить Правительству Москвы вариант проекта устава к июлю 1994 г.
Руководителем комиссии был назначен В. С. Шахновский, в то время управляющий делами Мэрии Москвы, впоследствии — один из совладельцев НК «ЮКОС»[1]; заместителем руководителя — А. В. Петров, тогда заместитель Премьера Правительства Москвы, а затем (до 2008 года) — Заместитель Мэра Москвы в Правительстве Москвы, полномочный представитель Мэра Москвы в Московской городской думе[2], который в 2006 г. стал первым награждённым почётным знаком Мосгордумы «За заслуги в развитии законодательства и парламентаризма», в том числе, и за активное участие в разработке Устава города[3].
Комиссия состояла в основном из чиновников городского и районного уровней, но были в числе её членов и известные юристы — специалисты в области конституционного права профессора С. А. Авакьян и В. В. Лазарев.
Проект Устава города был разработан, и 15 марта 1995 г. Московская городская дума приняла [www.businesspravo.ru/Docum/DocumShow_DocumID_42847.html Постановление № 18 «О порядке принятия Устава города Москвы»], в котором установила, что Устав должен быть внесён в Мосгордуму в срок до 22 марта 1995 г., а начало рассмотрения проекта в первом чтении должно состояться 29 марта 1995 г. Был установлен месячный срок для подачи поправок к принятому за основу в первом чтении проекту, а после принятия проекта Устава за основу в первом чтении решено было провести общегородское обсуждение основных положений проекта.
Принятый в первом чтении проект был опубликован для общегородского обсуждения в официальной московской газете «Тверская,13», № 17 от 27 апреля 1995 г.[4]
28 июня 1995 г. Мосгордума приняла в окончательном чтении [www.duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=67 Закон г. Москвы «Устав города Москвы»], который в этот же день был подписан Ю. М. Лужковым.
07 июля 1995 г. было принято [www.duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=3&unom=176 Постановление Мосгордумы № 44 «О введении в действие Устава города Москвы»], которым устанавливалось, что Устав вводится в действие с 01 августа 1995 г.
Изменения и дополнения Устава
За время, прошедшее с принятия Устава, в него неоднократно вносились изменения и дополнения, необходимость которых была вызвана как изменениями в федеральном законодательстве, так и эволюцией внутригородских публично-властных отношений. В настоящее время (август 2013 г.) Устав действует в редакции Закона г. Москвы от 27 июня 2012 г. N 29.
Характеристики изменений, которые претерпевал Устав, можно проиллюстрировать с помощью таблицы:
| Изменения, внесённые в Устав г. Москвы с момента его принятия | ||
|---|---|---|
| Закон об изменении (дополнении) | Краткая характеристика изменения | Комментарий |
| [www.duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=415 Закон г. Москвы от 24.06.1998 г. № 11] | Определено, что порядок внесения изменений и дополнений в Устав г. Москвы устанавливается законом г. Москвы. | Ранее порядок изменения Устава устанавливался самим Уставом. 20 января 1999 г. был принят [www.businesspravo.ru/Docum/DocumShow_DocumID_69222.html Закон г. Москвы № 2 «О порядке внесения изменений (дополнений) в Устав города Москвы»], детально регламентирующий процедуру изменения Устава. |
| [www.duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=599 Закон г. Москвы от 12.07.1999 г. № 31] | Изменён ряд положений Устава, в частности:
определено, что «органами власти районов города Москвы являются районные Управы, осуществляющие функции органов местного самоуправления в пределах, установленных Уставом и законами города Москвы»; отменены предусмотренные ранее годичный ценз постоянного проживания в Москве как условие избрания депутатом Мосгордумы, а также 10-летний ценз постоянного проживания в Москве как условие избрания Мэром и Вице-мэром; исключена норма, согласно которой вопрос о досрочных выборах Мосгордумы мог быть решён на городском референдуме; срок полномочий районных Собраний увеличен до 4 лет (вместо 2 лет по первоначальной редакции); уточнены некоторые вопросы статуса советников районных Собраний; уточнены условия досрочного формирования нового состава районных Собраний. |
Наиболее принципиальное изменение — уточнение статуса районных Управ (в первоначальной редакции Устава они определялись как «территориальные отделения городской администрации»), которые, тем не менее, по-прежнему совмещали в себе черты территориальных органов власти субъектов РФ (в первую очередь) и органов местного самоуправления, что вызывало нарекания и критику[5][6]. |
| [www.duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=783 Закон г. Москвы от 12.07.2000 № 20] | В преамбулу Устава добавлено положение:
|
Преамбула Устава до добавления этого положения была сформулирована так:
Положение было добавлено между строками «желая возродить…» и «стремясь к наилучшей…». |
| [www.duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=1043 Закон г. Москвы от 13.07.2001 г. № 32] | Закон изложил Устав полностью в новой редакции. Наиболее значимые изменения таковы:
упразднён двоякий статус Мосгордумы и Правительства Москвы как органов государственной власти субъектов РФ и одновременно органов местного самоуправления (высшие законодательные и исполнительные органы власти Москвы теперь получили статус исключительно органов власти субъектов РФ); наряду с распоряжениями, Мэр Москвы получил право издавать указы; упразднена должность Премьера Правительства Москвы (закреплено, что Правительство города возглавляет Мэр); введено понятие внутригородского муниципального образования, существующего в границах районов города Москвы для осуществления местного самоуправления; предусмотрено обязательное наличие представительного органа местного самоуправления, независимого от Управы района; глава районной Управы определён как выборное должностное лицо местного самоуправления — глава муниципального образования. |
Указанные изменения были обусловлены как принятием новых федеральных законодательных актов, прежде всего, Федерального закона от 06 октября 1999 года № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», так и многочисленными жалобами общественности на нарушение в Москве права на осуществление местного самоуправления. Сыграло свою роль и то, что Верховный Суд РФ в своём определении от 06.10.2000 г. № 5-Г00-111 констатировал:
|
| [www.duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=1657 Закон г. Москвы от 06.11.2002 г. № 54] | Крупный блок изменений и дополнений. Наиболее существенные таковы:
к территориальным единицам Москвы отнесены исключительно районы и округа (упоминание о «других частях территории» исключено; ликвидированы т. н. «территориальные единицы с особым статусом»; исключена норма, согласно которой «к источникам доходов бюджета города Москвы законом города Москвы относятся налоги и сборы, установленные федеральным законодательством в качестве источников доходов бюджетов муниципальных образований»; ликвидированы районные Управы, вместо них созданы управы районов, определяемые, наряду с префектурами, как территориальные органы исполнительной власти города; должность глава муниципального образования отделена от должности главы управы района. |
Изменения были направлены на дальнейшее совершенствование системы местного самоуправления в Москве и отделение его от городской администрации.
Кроме того, положение об отнесении к источникам доходов бюджета Москвы источников доходов бюджетов муниципальных образований было признано Верховным Судом РФ противоречащим Бюджетному кодексу РФ.[8] |
| [www.duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=1810 Закон г. Москвы от 19.03.2003 г. № 17] | Из числа полномочий Мосгордумы исключена дача согласия на привлечение депутата Московской городской Думы к ответственности в установленных законом случаях | Конституционный Суд РФ принял 12 апреля 2002 г. Постановление № 9-П[9], в котором признал противоречащими Конституции РФ положения законодательства, предполагающие дачу предварительного согласия органа представительной (законодательной) власти субъекта РФ на привлечение депутата такого органа к ответственности. |
| [www.duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=1982 Закон г. Москвы от 22.10.2003 г. № 61] | Уточнены некоторые вопросы статуса Мэра и Вице-мэра. | Уточнения носят преимущественно технико-юридический характер. Из принципиальных изменений необходимо назвать отмену института прямых выборов Вице-мэра, что было сделано по решению Московского городского суда, удовлетворившего жалобу Генеральной прокуратуры РФ, посчитавшей соответствующие положения Устава города противоречащими федеральному законодательству[10]. |
| [www.duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=2224 Закон г. Москвы от 14.07.2004 г. № 51] | Уточнены отдельные вопросы, касающиеся полномочий Мосгордумы, состава Правительства Москвы и пр. | Уточнения носят преимущественно технико-юридический характер. Из принципиальных изменений нужно обратить внимание на то, что Мосгордума получила права назначать своего представителя в Совет Федерации и согласовывать назначение такого представителя органом исполнительной власти города, что связано с реформой формирования Совета Федерации, проведённой в 2000 г.[11] |
| [www.duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=2745 Закон г. Москвы от 15.02.2006 г. № 11] | Достаточно крупный блок изменений. В частности:
упразднён пост Вице-мэра; из Устава исключены положения о выборности Мэра; в Устав снова возвращены положения о порядке внесения в него изменений и дополнений, а Закон от 20.01.1999 г. № 2 признан утратившим силу. |
Изменения вызваны, прежде всего, новым порядком наделения полномочиями высших должностных лиц субъектов РФ (т. н. «отмена выборности губернаторов»). |
| [www.duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=3548 Закон г. Москвы от 22.10.2008 г. № 48] | Изменён срок полномочий Мэра и Мосгордумы — пять лет вместо четырёх. Также внесены уточнения в ряд статей, касающихся бюджетного и правотворческого процессов, и пр. | Увеличение срока полномочий Мэра и Мосгордумы стало результатом стремления московских законодателей «подогнать» такой срок к стандартам, принятым в большинстве регионов РФ.[12] В законе специально оговорено, что нормы о новом сроке полномочий не распространяются на «лицо, наделённое полномочиями Мэра Москвы до вступления в силу настоящего закона», а также на «срок полномочий Московской городской Думы четвёртого созыва». |
| [duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=4264 Закон г. Москвы от 14.07.2010 г. № 33] | Уточнены категории земельных участков, не подлежащих отчуждению на территории Москвы. Уточнены правила об обязательном отчёте Мэра Москвы перед Мосгордумой. | В частности, поправками закреплён следующий порядок отчётности Мэра Москвы перед Мосгордумой: «Мэр Москвы ежегодно не позднее первого квартала года, следующего за отчетным, представляет в Московскую городскую Думу отчет о результатах деятельности Правительства Москвы, в том числе по вопросам, поставленным Московской городской Думой. Порядок подготовки, представления и заслушивания отчета о результатах деятельности Правительства Москвы устанавливается правовыми актами города Москвы». |
| [duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=4386 Закон г. Москвы от 22.12.2010 г. № 55] | Увеличен численный состав Мосгордумы — до 45 человек (вместо прежних 35 чел.). Кроме того, уточнён состав Правительства Москвы (из числа членов правительства ex officio исключены префекты административных округов). | Увеличение количества депутатов городской думы вызвано изменениями в федеральном законодательстве: согласно Федеральному закону от 06 апреля 2010 года «О внесении изменений в статью 4 Федерального закона „Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации“» число депутатов, устанавливаемое конституцией (уставом) субъекта Российской Федерации, должно составлять не менее 45 и не более 110 депутатов — при численности избирателей свыше 2 миллионов человек.[13] |
| [duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=4475 Закон г. Москвы от 30.03.2011 г. № 11] | Уточнение порядка отчёта Мэра Москвы перед Мосгордумой. | Исключено указание, что ежегодный отчёт мэра представляетмся в думу не позднее первого квартала года, следующего за отчётным. |
| [duma.mos.ru/cgi-bin/prt_txt?vid=1&viddoc=1&unom=4879 Закон г. Москвы О внесении поправок в статьи 35, 36, 40 и 42 Устава города Москвы от 27 июня 2012 года № 29] | В Устав города внесены поправки, касающиеся порядка выбора Мэра Москвы и требований, которым должен соответствовать кандидат. В частности, кандидат на должность Мэра должен обладать пассивным избирательным правом, не должен иметь иностранного гражданства или вида на жительство на территории иностранного государства. Мэр избирается на пять лет жителями города на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании. Полномочия Мэра могут быть прекращены путём его отзыва избирателями. Мосгордума наделяется полномочиями по назначению выборов Мэра и голосования по отзыву Мэра города. |
Кроме того, изменениями предусматривается наделение Московской городской избирательной комиссии правом законодательной инициативы. |
Структура Устава
Действующая редакция Устава имеет следующую структуру:
- Преамбула
- Провозглашает цели и мотивы принятия Устава
- Глава 1. Основные положения
- Включает определение статуса города Москвы, общие нормы о территории, населении города, принципах организации государственной власти и местного самоуправления, гербе, флаге и гимне Москвы, системе правовых актов города
- Глава 2. Полномочия города Москвы
- Включает нормы о предметах ведения федеральной власти, государственной власти Москвы как субъекта РФ и их совместном ведении
- Глава 3. Территориальное деление города Москвы
- Включает нормы об основах территориального деления города, о статусе районов и административных округов
- Глава 4. Отношения собственности и земельно-имущественные отношения
- Включает нормы о собственности города, о собственности муниципальных образований в городе, о порядке разграничения собственности, общие положения о приватизации и землепользовании
- Глава 5. Бюджетно-финансовая система
- Включает нормы о бюджетной системе города, бюджетном процессе, городских внебюджетных фондах
- Глава 6. Законодательная власть города Москвы
- Включает нормы о статусе и полномочиях деятельности Мосгордумы
- Глава 7. Исполнительная власть города Москвы
- Включает нормы о статусе и полномочиях Мэра, Правительства Москвы, территориальных, отраслевых и функциональных органов исполнительной власти
- Глава 8. Судебная власть и правоохранительные органы
- Включает нормы об Уставном суде города, отношениях городской власти с прокуратурой и милицией
- Глава 9. Организация местного самоуправления в городе Москве
- Включает нормы об организации местного самоуправления в городе, внутригородских муниципальных образованиях, гарантиях местного самоуправления, взаимодействии органов власти и местного самоуправления
- Глава 10. Формы непосредственной демократии
- Включает нормы о формах непосредственной демократии — референдуме, консультативном опросе, праве петиций, праве на обжалование властных решений
- Глава 11. Осуществление городом Москвой функций столицы Российской Федерации
- Включает нормы о порядке осуществления Москвой функций столицы РФ, в том числе о компенсации затрат на это из федерального бюджета
- Глава 12. Международные, внешнеэкономические и межрегиональные связи
- Включает нормы о порядке осуществления соответствующих связей
- Глава 12.1. Внесение поправок в Устав
- Включает нормы о порядке внесения изменений и дополнений в Устав города
- Глава 13. Заключительные положения
- Включает нормы о введении Устава в действие, об исполнении Устава и иных городских нормативных актов и контроле за этим исполнением, о разрешении споров и разногласий между органами власти Москвы, о порядке хранения экземпляров Устава
Всего в Уставе 85 статей, 9 из которых к настоящему времени исключены.
См. также
Напишите отзыв о статье "Устав города Москвы"
Примечания
- ↑ [www.lenta.ru/lib/14161193/ Шахновский, Василий]
- ↑ [www.viperson.ru/wind.php?ID=2834 Петров Анатолий Валентинович]
- ↑ [www.mosinform.ru/news.php?id=15695 Анатолий Петров первым удостоен почетного знака «За заслуги в развитии законодательства и парламентаризма»]
- ↑ [www.napresne.info/default.aspx?menu=10&into=5&article=6105 Проект устава. Ваша точка зрения?]
- ↑ [constitution.garant.ru/DOC_3867045.htm Барсегян А. Г. Новый этап формирования системы местного самоуправления в Москве]
- ↑ [www.zlev.ru/32_13.htm Заявление Ю. П. Седых-Бондаренко в Генеральную прокуратуру РФ]
- ↑ [archive.is/20120906095939/www.pravoteka.ru/pst/55/27478.html Определение Верховного Суда РФ от 06 октября 2000 г. N 5-Г00-111]
- ↑ [infopravo.by.ru/fed2001/ch01/akt11902.shtm Определение Верховного Суда РФ от 27 ноября 2001 г. N 5-г01-149]
- ↑ [web.archive.org/web/20070421103510/www.ksrf.ru/doc/postan/p9_02.htm Постановление Конституционного Суда РФ от 12.04.2002 г. № 9-П «По делу о проверке конституционности положений статей 13 и 14 Федерального закона „Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации“ в связи с жалобой гражданина А. П. Быкова, а также запросами Верховного Суда Российской Федерации и Законодательного Собрания Красноярского края»]
- ↑ [www.newsru.com/russia/16jan2003/mosgorsud.html Мосгорсуд отменил положение о выборах вице-мэра Москвы]
- ↑ [www.portalus.ru/modules/internationallaw/readme.php?subaction=showfull&id=1095956767&archive=&start_from=&ucat=10&category=10 В. О. Лучин, И. В. Филиппов. Реформа Совета Федерации]
- ↑ [www.cao.mos.ru/document/2008/09/15/d10288/ Срок полномочий московского мэра может быть увеличен с 4 до 5 лет]
- ↑ [mossovetinfo.ru/news/index.php?article=3854 Президент РФ Медведев подписал закон, увеличивающий численность Мосгордумы]
Литература
- Петров А.В., Денисов Г.И., Лебедев Д.А., Балытников В.В., Карташов И.М. Комментарий к Уставу города Москвы. — М.: НОРМА, 2002. — ISBN 5-89123-651-6.
Ссылки
- [base.garant.ru/998898/ Устав города Москвы (с изменениями и дополнениями)]
- [www.lawmix.ru/comm.php?id=4251 Комментарий к Уставу города Москвы (по состоянию на 30.01.2003 г.)]
- [www.duma.mos.ru/ Официальный сайт Московской городской думы]
- [www.mos.ru/ Официальный сайт Правительства Москвы]
Отрывок, характеризующий Устав города Москвы
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
