Усти-над-Лабем
| Город
Усти-над-Лабем Ústí nad Labem 
|
У́сти-над-Ла́бем[1] (иногда — Усти-над-Лабой; чеш. Ústí nad Labem — Усти-на-Лабе, бывш. нем. Aussig an der Elbe, устар. русск. Аусиг) — город на севере Чехии, у впадения Билины в Лабу, административный центр Устецкого края и района Усти-над-Лабем. Важный железнодорожный узел (магистраль Прага — Дрезден — Берлин и др.) и речной порт.
Население 98,9 тысяч жителей (2009; Усти — девятый по численности населения город Чехии). Площадь 93,9 км². Делится на 4 городских района: Нештемице (Neštěmice), Северни-Тераса (Severní Terasa), Стршеков (Střekov), Центрум (Centrum).
Содержание
История
Поселение на месте Усти известно с 993 года. Город был основан Пржемыслом Отакаром II в конце XIII века. В 1423 император Сигизмунд передал город курфюрсту Фридриху I. В Усти обосновался саксонский гарнизон. 16 июня 1426 25-тысячная армия гуситов нанесла при Усти поражение 75-тысячной немецкой армии. На следующий день гуситы под руководством Прокопа Великого ворвались в город, убивали немецкое население и разрушили город. Усти был отстроен только в 1429 году. Под Якубком Вржешовицким победители и побеждённые продолжали жить мирно. В 1583 году значительная часть города была уничтожена пожаром[2]. Город пострадал также во время Тридцатилетней и Семилетней войн. В XIX веке Усти стал важным центром горнодобывающей промышленности.
Город был одним из центров раннего национал-социализма; в Усти напечатаны многие теоретические работы нацистов. Таким образом летом и осенью 1938, большинство евреев уехало из Усти в Прагу и другие местности. В ноябре 1938, после Мюнхенского соглашения, те евреи, которые остались в Усти, были сосланы в лагери смерти[3]. Значительная часть немецкого населения города погибла во время Второй мировой войны, находясь в рядах германской армии. Усти сильно пострадал от бомбардировок в апреле 1945. В 1946—1948 почти всё немецкое население (около 53 тыс. чел.) было выселено из города, многие были расстреляны без суда и следствия (Устицкий расстрел).
Население
| Год | 1869 | 1880 | 1890 | 1900 | 1910 | 1921 | 1930 |
| Население | 20 284 | 27 834 | 40 796 | 57 330 | 68 313 | 71 659 | 79 634 |
| Год | 1950 | 1961 | 1970 | 1980 | 1991 | 2001 | 2009 |
| Население | 64 179 | 72 148 | 79 544 | 89 272 | 98 178 | 95 436 | 98 869 |
Экономика
Один из крупнейших в Чехии центров химической промышленности (производство синтетических красителей, удобрений, серной кислоты); машиностроение, текстильная и пищевая промышленность. В настоящее время тяжёлая промышленность находится в стадии кризиса.
Достопримечательности
- Костёл Вознесения Девы Марии[4].
- Имеется Зоопарк (основан в 1908 году), расположенный в городской части Красне-Бржезно[5].
- Замок Стршеков[6].
Спорт
В городе существует футбольный клуб «Усти-над-Лабем». Ежегодно проводится полумарафон Усти-над-Лабема.
Уроженцы
- Гандалович, Пётр (р. 1964) — чешский политический, государственный и дипломатический деятель.
- Антон Рафаэль Менгс — немецкий живописец эпохи классицизма.
- Рудольф Зибер — продюсер, супруг Марлен Дитрих.
- Иржи Ярошик — бывший игрок ЦСКА и сборной Чехии по футболу.
Города-побратимы
Напишите отзыв о статье "Усти-над-Лабем"
Примечания
- ↑ Словарь географических названий зарубежных стран / отв. ред. А. М. Комков. — 3-е изд., перераб. и доп. — М. : Недра, 1986. — С. 386.</span>
- ↑ Аусиг // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Энциклопедия Judaica. © 2008
- ↑ [ustinadlabem.ru/content/kostel-voznesenija-devy-marii-s-naklonnoj-bashnej Костел Вознесения Девы Марии в Усти-над-Лабем]
- ↑ [www.czechinfo.ru/interest/132 Зоопарк в Усти-над-Лабем]
- ↑ [ustinadlabem.ru/content/zamok-strekov Замок Стршеков]
</ol>
Ссылки
- [ustinadlabem.ru/ Русский сайт про Усти-над-Лабем]
- [www.usti-nl.cz/showdoc.do?docid=32 Сайт администрации города]
- [www.uskvsem.cz Спортивный клуб]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Усти-над-Лабем
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
