Устная история
У́стная исто́рия — по определению Сигурда Шмидта, «практика научно организованной устной информации участников или очевидцев событий, зафиксированной специалистами»[1].
Концепт устной истории был популяризирован в США в 1940-е годы в связи с деятельностью американского журналиста Джо Гулда (англ. Joseph Ferdinand Gould; 1889—1957), заявлявшего о своей работе над огромной книгой «Устная история нашего времени», полностью составленной из записи рассказов разных людей. В 1948 г. центр устной истории был открыт при Колумбийском университете. В 1967 г. была создана Ассоциация устной истории США, двумя годами позже аналогичная организация появилась в Великобритании.
Значительную роль в развитии и пропаганде метода устной истории сыграла книга английского историка Пола Томпсона «Голос прошлого» (англ. The Voice of the Past: Oral History; 1977, 3-е издание 2000).
В России одним из первых устных историков можно считать доцента филологического факультета МГУ В. Д. Дувакина (1909—1982), который делал свои записи, беседуя с людьми, знавшими поэта В. В. Маяковского. Впоследствии тематика записей значительно расширилась: он записал на магнитную плёнку беседы с более чем 800 респондентами о профессорах МГУ, их работе в университете, научной жизни. В 1991 году на основе его коллекций в структуре Научной библиотеки МГУ был создан раздел устной истории.[2][3]
Примером научно-исследовательской работы в области устной истории является создание коллекции интервью с ветеранами Великой Отечественной войны в рамках интернет-проекта А. В. Драбкина [www.iremember.ru «Я помню»] и серии книг «Я дрался…»
Материалы устной истории в последние десятилетия рассматриваются как один из важнейших источников исследования малых народов, и активно используются этнографами и социальными антропологами. См, например, об исследовании этнической истории цыган [4] [5].
Источники
- ↑ С. О. Шмидт. Предпосылки «устной истории» в историографической культуре России // Реализм исторического мышления. Проблемы отечественной истории периода феодализма: Чтения, посвященные памяти А. Л. Станиславского. Тезисы докладов и сообщений. Москва, 27 января — 1 февраля 1991 г. — М., 1991. — С. 262.
- ↑ [massmedia.msu.ru/newspaper/newspaper/4207/all/litsa.htm Императив Виктора Дувакина.] Н. Бонч-Осмоловская. Газета «Московский Университет». № 16 (4207) май 2007.
- ↑ [planetadisser.com/see/dis_122216.html Устная история науки: от историографический традиций к комплексному источниковедению.] М. В. Мокрова. Диссертация на соискание кандидата исторических наук. 07.00.09. Москва, 2004 253 c. РГБ ОД, 61:04-7/1149. [www.lib.ua-ru.net/diss/cont/65412.html]
- ↑ [www.cr-journal.ru/files/file/07_2012_13_25_57_1341912357.pdf "Как мы пришли в Россию..." Материалы устной истории цыган-ловарей]
- ↑ [www.cr-journal.ru/rus/journals/139.html&j_id=10 М.В.Сеславинская. К истории «большой цыганской миграции» в Россию: социокультурная динамика малых групп в свете материалов этнической истории // Культурологический журнал. 2012, № 2.]
Напишите отзыв о статье "Устная история"
Ссылки
- [www.iremember.ru/content/view/750/68/lang,ru/ Несколько слов о предмете «устная история»]. А. В. Драбкин.
- [ka2.ru/hadisy/duvakin_1.html Велимир Хлебников в размышлениях и воспоминаниях современников (по фонодокументам В.Д. Дувакина 1960-1970 годов)]
|
Это заготовка статьи по истории. Вы можете помочь проекту, дополнив её. Это примечание по возможности следует заменить более точным. |
Отрывок, характеризующий Устная история
Да счастливый Наполеон,Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
