Устроение Средиземья
| История Средиземья |
|---|
| Тома I и II |
| Том III |
| Том IV |
| Том V |
| Тома VI-IX |
| Том X |
| Том XI |
| Том XII |
Устроение Средиземья (англ. The Shaping of Middle-earth) — четвёртый том 12-томной «Истории Средиземья» Кристофера Толкина, в которой он анализирует неизданные рукописи своего отца, Дж. Р. Р. Толкина.
В нём описывается постепенный переход «примитивных» легенд «Книги утраченных сказаний» к тому, что впоследствии стало «Сильмариллионом». Также книга содержит текст, который можно рассматривать в качестве первого «Сильмариллиона» — «Наброски мифологии» (англ. The Sketch of Mythology).
Тремя другими очень интересными частями являются: «Амбарканта», или «Прояснение формы мира» (коллекция карт и диаграмм, описанных Толкином), а также «Анналы Валинора и Белерианда» — хронологические работы, которые начинались как временные шкалы, но постепенно превратились в полноценное повествование.
Содержание книги
Содержание книги:
- Фрагменты прозы, следующие за «Неоконченными сказаниями» — короткие, неполные тексты, продолжающие повествование «Книги утраченных сказаний»
- Самый ранний «Сильмариллион», или «Наброски мифологии», является основой для «Сильмариллиона» как такового
- «Квента» — более развёрнутый вариант «Набросков», первое полное повествование после «Сказаний»
- Первая карта «Сильмариллиона» — репродукция первой карты Белерианда
- «Амбарканта» — космологические эссе, карты и диаграммы
- Самые ранние «Анналы Валинора»
- Самые ранние «Анналы Белерианда»
Значение надписи на первой странице
На первой странице каждого тома «Истории Средиземья» можно видеть надпись рунами Феанора (Тенгвар — алфавит, придуманный Толкином для Высоких эльфов), написанную Кристофером Толкином и кратко объяснящую содержание книги.
В «Устроении Средиземья» надпись гласит:
|
Это заготовка статьи о произведениях Дж. Р. Р. Толкина. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Устроение Средиземья"
Отрывок, характеризующий Устроение Средиземья
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
