Усть-Лужское сельское поселение

Усть-Лужское сельское поселение

Сельское поселение России (МО 2-го уровня)
Страна	Россия Россия
Субъект Федерации	Ленинградская область
Район	Кингисеппский
Адм. центр	Усть-Луга
Включает	12 населённых пунктов
Население (2016)	3059 чел.  (5-е место)
• процент от населения района — 3,87 %
Плотность	11.49 чел/км²
Площадь	266,3 км²
Координаты административного центра 59°39′55″ с. ш. 28°16′58″ в. д.59.66528° с. ш. 28.28278° в. д. / 59.66528; 28.28278
Дата образования	1 января 2006
Глава поселения	Никифорова Жанна Размиковна
Часовой пояс	MSK+0 (UTC+3)
Почтовый индекс	188463
Код автом. номеров	47

Усть-Лу́жское се́льское поселе́ние — муниципальное образование, входящее в состав Кингисеппского района Ленинградской области Российской Федерации. Административный центр — посёлок Усть-Луга.

Глава муниципального образования — Никифорова Жанна Размиковна, глава администрации — Лимин Пётр Петрович.

Географические данные

Поселение располагается в устье реки Луги, на берегу Финского залива. Основная часть поселения находится в пограничной полосе, где действует пограничный режим. На территории Усть-Лужского сельского поселения находится государственный охотничий заказник «Кургальский». Заказник находится на Кургальском полуострове. Фауна этих мест очень разнообразна. Наибольшую ценность представляет балтийская кольчатая нерпа и находящийся под угрозой уничтожения серый тюлень. Здесь также произрастает 90 видов растений, подлежащих охране на территории Ленинградской области. На Кургальской возвышенности произрастают ельники, что редкость на территории поселения. Сосняки встречаются в западной части на берегах Финского залива. Болото «Кургальский мох» — одно из самых крупных в районе, в нём имеются значительные запасы торфа. Почвы в этой местности песчаные и супесчаные.

Расстояние от административного центра поселения до районного центра — 55 км.

История

В начале 1920-х годов в составе Наровской волости Кингисеппского уезда был образован Кракольский сельсовет с центром в деревне Краколье.

В августе 1927 года Кракольский сельсовет вошёл в состав Котельского района Ленинградской области.

В ноябре 1928 года к Кракольскому сельсовету присоединены упразднённые Островский и Песковский сельсоветы.

20 сентября 1931 года Котельский район был ликвидирован, Кракольский сельсовет вошёл в состав Кингисеппского района.

22 февраля 1939 года к Кракольскому сельсовету присоединена большая часть Курголовского сельсовета.

По данным 1990 года центр Кракольского сельсовета перенесён в посёлок Усть-Луга, а сельсовет переименован в Усть-Лужский.

18 января 1994 года постановлением главы администрации Ленинградской области № 10 «Об изменениях административно-территориального устройства районов Ленинградской области» Усть-Лужский сельсовет, также как и все другие сельсоветы области, преобразован в Усть-Лужскую волость.

1 января 2006 года в соответствии с областным законом № 81-оз от 28 октября 2004 года «Об установлении границ и наделении соответствующим статусом муниципального образования Кингисеппский муниципальный район и муниципальных образований в его составе» образовано Усть-Лужское сельское поселение, в его состав вошла территория бывшей Усть-Лужской волости.

13 октября 2008 года в соответствии с областным законом Ленинградской области № 98-оз посёлок Усть-Луга, деревня Краколье и посёлок при железнодорожной станции Усть-Луга объединены в посёлок Усть-Луга.

Население

Численность населения
2006	2010	2011	2012	2013	2014	2015
2700	↗2835	↗2853	↗2940	↗2943	↗2948	↗2966
2016
↗3059

<timeline> ImageSize = width:350 height:300 PlotArea = left:40 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:3059 ScaleMajor = unit:year increment:1400 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:2006 color:gray1 width:1
  from:0 till:2700 width:15 text:2700 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:2835 width:15 text:2835 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2011 color:gray1 width:1
  from:0 till:2853 width:15 text:2853 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2012 color:gray1 width:1
  from:0 till:2940 width:15 text:2940 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2013 color:gray1 width:1
  from:0 till:2943 width:15 text:2943 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2014 color:gray1 width:1
  from:0 till:2948 width:15  text:2948 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2015 color:gray1 width:1
  from:0 till:2966 width:15  text:2966 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2016 color:gray1 width:1
  from:0 till:3059 width:15  text:3059 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Состав сельского поселения

В состав сельского поселения входят 12 населённых пунктов:

№	Населённый пункт	Тип населённого пункта	Население
1	Выбье	деревня	↘64 (2010)
2	Гакково	деревня	↗16 (2010)
3	Кайболово	деревня	↗52 (2010)
4	Кирьямо	деревня	↘11 (2010)
5	Конново	деревня	↗22 (2010)
6	Курголово	посёлок	↗44 (2010)
7	Липово	деревня	↗25 (2010)
8	Лужицы	деревня	↘69 (2010)
9	Межники	деревня	↗48 (2010)
10	Преображенка	посёлок	↗143 (2010)
11	Тисколово	деревня	↗26 (2010)
12	Усть-Луга	посёлок, административный центр	↗2365 (2010)

Малый народ водь, проживающий на территории поселения

В конце XIX века местными жителями здесь были водь, ижора, ингерманландские финны. За последние 80 лет численность малых народов значительно сократилась. По последним данным, на территории Устъ-Лужского сельского поселения русские составляют 81 % населения. Но в местах постоянного проживания малых народов — деревни Выбье, Конново, Тисколово, Гурлево, Кирьямо, Липово, Гакково — русских только 53 %, а ижоры составляют 22 % населения. Однако местные краеведы и этнографы утверждают, что в действительности их больше. В деревнях Краколье (ныне квартал Усть-Луги) и Лужицы ещё сохранилось около 30 носителей водского языка.

Социальная сфера

В Усть-Луге находятся школа, больница, Дом культуры, библиотека и детский сад.

Экономика

Основное занятие населения Усть-Лужского сельского поселения — рыболовство и переработка рыбы. В посёлке Усть-Луга с 1932 года работает рыбоперерабатывающий комбинат, который выпускает различные консервы. На предприятии трудится около 500 человек. Часть населения занята в сельском хозяйстве. Часть населения также работает в порту Усть-Луга. В настоящее время на землях Усть-Лужского и соседнего Сойкинского сельского поселения идёт строительство Усть-Лужского портового комплекса. Работы ведутся на правобережье р. Луга и вдоль Финского залива.

Достопримечательности

• Усадьба фон Биппенов в Преображенке
• Церковь Веры, Надежды, Любови и матери их Софии в Краколье
• Собор Живоначальной Троицы в Усть-Луге
• Церковь святого Николая Чудотворца в Усть-Луге

Ссылки

• [www.ust-luga.info/ Официальный сайт МО «Усть-Лужское сельское поселение»]

Отрывок, характеризующий Усть-Лужское сельское поселение

Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.