Усть-Сысольский уезд

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Усть-Сысольский уезд
Герб уездного города Герб губернии
Губерния
Центр
Образован
Площадь
148 775,0 вёрст²
Население
144 350 (1897)

Усть-Сы́сольский уе́зд — административно-территориальная единица в Вологодской и Северо-Двинской губерний, а также АО Коми (Зырян). Административный центр — город Усть-Сысольск. Усть-Сысольский уезд был образован из 29 волостей Яренского уезда в 1780 году.





История

В 1918 году уезд был передан в Северо-Двинскую губернию. В 1921 году территория уезда отошла к Автономной Области Коми (зырян). В 1922 году уезд был вновь образован в составе АО. В 1926 году Усть-Сылоьский уезд был переименован в Сысольский уезд. Упразднён в 1929 году при районировании Северного края. Территория уезда вошла в состав Сысольского района.

География

Усть-Сысольский уезд занимает самый северо-восточный угол губернии. Пространство, по измерению Стрельбицкого, 148775 квадратных вёрст. Только 5 губерний Европейской России были больше по территории, чем Усть-Сысольский уезд. Уезд пересекается двумя хребтами в меридиональном направлении, Уральским и Тиманским. Последний, впрочем, только своим южным концом заходит в уезд. Между Печорой и Вычегдой довольно обширное место занимают высоты от 560—840 футов, являющиеся отрогами Уральского хребта. Почти все реки уезда принадлежат к бассейну Северного Ледовитого океана, и только верховья некоторых притоков — бассейнам Камы и Вятки. Главные реки уезда Печора, Вычегда, Луза (приток Юга). Притоки этих рек и других настолько близки в своих верховьях, что дают возможность легко устраивать волока, по которым можно попадать из одной системы в другую. Так, через волок в верховьях реки Черь переходят с Ижмы на Вычегду, с Северной Мылвы на Южную Мылву, с Северной Кельтмы на Южную Кельтму. Здесь тогда был прорыт канал при императрице Екатерине II — «Северо-Екатерининский», образовавший непрерывный водный путь между Камой и Вычегдой. Теперь этот канал заброшен. Реки в уезде играют важную роль, как почти единственные пути сообщения, по их берегам расположены единственные луга, и потому всё население уезда ютится около рек. Рыбная ловля играет важную роль в экономическом строе жизни уезда. Из озер уезда самое большое — Донты (50 квадратных вёрст). Вся поверхность уезда почти сплошь покрыта лесами, значительно вырубленными.

Экономика

По берегам рек и речек остался только дровяной лес. Кроме того — леса очень страдают от пожаров, особенно при очистке крестьянами мест под посев, причем они не принимают никаких мер предосторожности. Среди лесов встречаются обширные болота. Из общей площади уезда, величиною в 14380190 десятин, пахотной земли 24639 десятин, сенокоса — 46637 десятин, лесов — 14034261 десятин. Посевная площадь в десятинах: озимой ржи — 7614, ячменя — 6108, гречихи — 836, овса — 298, льна — 282 десятины. В 1895 году было собрано четвертей: ржи — 36810, овса — 3303, ячменя — 66335, пшеницы — 400 четвертей. Общая площадь лугов — 28370 десятин, сбор сена — 2775454 пудов. В 1900 году было лошадей 17375, рогатого скота 49507, овец — 64396, свиней 1148. В уезде правосл. церквей 41 камен. и 23 деревянн., монастырь 1. Больниц 3. Кроме сельского хозяйства, жители заняты еще промыслами. Из отхожих промыслов главные: рубка дров на пермских заводах, постройка барок и сплав их к Архангельску, войлочное и портняжное мастерство в Пермской, Вятской и Тобольской губ. Уходит около 7000 чел., с заработком до 100000 р. Из местных промыслов наиболее прибыльные — заготовка леса и сплав его, извоз, пушной промысел, на который уходят иногда за 200—400 в., обыкновенно дважды в году, в конце сентября до декабря и с января по апрель; в 1894 г. промысел этот дал около 60000 руб. заработка. Промысловое рыболовство существует только на Печоре. Торговля, кроме уездного города, сосредоточивается еще на 6 ярмарках; общий их оборот около 160000 руб. В уездном городе 1 кожевенный завод с производством на 5000 р., в уезде — 1 железоделательный в с. Кажинское и два чугуноплавильных, один в с. Нючпасское, другой в с. Нювчимское; на всех трех заводах около 1600 раб. Заводы работают водяною силою. Кажимский выделывает на 9000 0 р., Нючпасский — на 36000 р., Нювчимский — на 22000 руб. Еще в уезде 2 кожевенных зав. (на 8000 руб.) и 3 дегтекуренных (10000 руб.). Общая сумма заводского производства по городу и уезду доходит до 170000 р. Земские расходы по смете 1900 г. исчислены в 1 65000 руб., в том числе на земское управление 13000 руб., на народное образование 43900 р., на медицину 53700 р.

Демография

Жителей (1897) — 89 840 (41080 мужчин и 48760 женщин). В том числе коми (зыряне) - 82 936, русские - 6 830[1]. На квадратную версту — 9,7 человек. Грамотных — 18 %.

Напишите отзыв о статье "Усть-Сысольский уезд"

Примечания

  1. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_lan_97_uezd.php?reg=219 Демоскоп Weekly - Приложение. Справочник статистических показателей]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Усть-Сысольский уезд

– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.