Очиров, Уташ Улазганович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Уташ Улазганович Очиров»)
Перейти к: навигация, поиск
Уташ Улазганович Очиров
Место рождения:

хотон Нюкн, Зюнгарский аймак, Икицохуровский улус, Астраханская губерния, Российская империя

Научная сфера:

Калмыковедение

Место работы:

Калмыцкий государственный университет

Учёная степень:

кандидат педагогических наук

Учёное звание:

доцент

Альма-матер:

Саратовский университет

Известен как:

лингвист

Уташ Улазганович Очиров (июнь 1910, хотон Нюкн, Астраханская губерния — 1994, Элиста) — калмыцкий учёный, педагог, переводчик, специалист по калмыцкой и русской сравнительной лингвистике, калмыковед, один из организаторов высшего образования в Калмыцкой АССР. Заслуженный учитель Калмыцкой АССР.





Биография

Уташ Очиров родился в июне 1911 года в бедной многодетной семье.

С раннего детства воспитывался у своего дяди Бокто Очирова, который позднее организовал коневодческий колхоз № 8 и был заместителем председателя ЦИК Калмыцкой АССР. Затем воспитывался в Астраханском детском доме № 4. Обучался в школе крестьянской молодёжи, по окончании которой стал заведующим общего отдела Икицохуровского райкома ВКП(б).

В 1930 году поступил на калмыцкое историко-филологическое отделение и кафедру калмыковедения педагогического факультета Саратовского университета. С июня 1933 года по сентябрь 1934 работал заведующим Приморского райОНО Калмыцкой автономной области. С сентября 1934 года по август 1935 год был директором Элистинской средней школы № 1, потом до августа 1936 года заведующим учебной части института повышения квалификации народного образования. В августе 1936 года поступил в Москве в аспирантуру Научно-исследовательского института школ РСФСР. Будучи в Москве, преподавал калмыцкий язык в калмыцкой студии ГИТИСа. В 1936 году перевёл на калмыцкий язык роман Алексея Толстого «Хлеб». В 1938 году выпустил в издательстве «Учпедгиз» свою первую научную монографию «Грамматика калмыцкого языка».

В 1938 году его дядя, который был известным калмыцким общественным деятелем, был объявлен «врагом народа» и расстрелян, и Уташ Очиров был вынужден оставить свою преподавательскую деятельность в ГИТИСе и прекратить своё обучение в аспирантуре. Возвратившись в Калмыкию, Уташ Очиров с декабря 1937 года был назначен научным сотрудником в научно-исследовательскую комиссию при ЦИК Калмыцкой АССР по калмыцкому языку и литературе. В это время он занимался редактированием методических сборников и учебных пособий. В 1939—1940 годах он выпустил «Букварь» на калмыцком языке и «Сборник упражнений по грамматике калмыцкого языка».

В сентябре 1940 года восстановился в аспирантуре, после окончания которой в июле 1941 года его направили преподавать в Калмыцкий педагогический институт. В это же время он был старшим научным сотрудником Калмыцкого научно-исследовательского института языка и литературы.

7 октября 1941 года был призван в ряды Красной Армии. Служил в пулемётном расчёте 71-го стрелкового полка Южного фронта. Летом 1942 года был ранен и после шестимесячного после лечения в госпитале получил инвалидность. После госпиталя отбыл на родину, чтобы продолжить там своё лечение. В декабре 1942 года был назначен инспектором Наркомпроса Калмыцкой АССР и в июне 1943 года стал завучем Яшкульской школы. В ноябре 1943 года его вновь призвали на фронт. В мае 1944 года он был демобилизован в связи с проведением депортации калмыков. Был направлен на спецпоселение в Омскую область. Преподавал в школе села Полтавка. С сентября 1944 года преподавал в педагогическом училище. В октябре 1946 года его уволили из училища, и он устроился на работу в среднюю школу № 41 на станции Исиль-Куль.

После восстановления Калмыцкой АССР Уташ Очиров возвратился на родину и стал преподавателем отделения калмыцкой филологии при Ставропольском педагогическом институте. В это время он стал заниматься написанием учебников по калмыцкому языку, за которые он получил научное звание доцента по кафедре русского и калмыцкого языка Ставропольского педагогического института. С 1957 года издал несколько десятков учебников калмыцкого языка и литературы для 1 — 10 классов национальной школы, хрестоматии по родному языку и учебные пособия для студентов. В 1962 году он получил учёную степень кандидата педагогических наук. В 1964 году был создан Калмыцкий педагогический институт, и Уташ Очиров стал работать в этом учебном заведении. На протяжении последующего времени Уташ Очиров работал деканом филологического факультета, заведующим кафедрой калмыцкого языка и литературы в Калмыцком педагогическом институте, который в 1970 году был преобразован в Калмыцкий университет.

В 1964 году написал учебное пособие «Синтаксис калмыцкого языка». В 1970 году перевёл на калмыцкий язык повесть Чингиза Айтматова «Первый учитель».

До 1992 года работал в Калмыцком государственном университете. Скончался в 1994 году в Элисте.

Избранные сочинения

  • Грамматика калмыцкого языка, М., 1938;
  • Букварь калмыцкого языка, М., 1939;
  • Очиров У. У. Грамматика калмыцкого языка : Синтаксис / Отв. ред. Г. Д. Санжеев. — Элиста : Калмиздат, 1964. — 243 с.

Источник

  • Один из патриархов калмыковедения: к 100-летию У. У. Очирова. — Элиста: ЗАОр «НПП Джангар», 2011. — 368 с. — ISBN 978-5-94587-488-6

Напишите отзыв о статье "Очиров, Уташ Улазганович"

Ссылки

  • [www.lib.kalmsu.ru/cgi-bin/irbis64r_01/cgiirbis_64.exe?Z21ID=&I21DBN=IBIS&P21DBN=IBIS&S21STN=1&S21REF=10&S21FMT=fullwebr&C21COM=S&S21CNR=20&S21P01=0&S21P02=0&S21LOG=1&S21P03=K=&S21STR=УЧЕНЫЙ%20-%20КАЛМЫКОВЕД Библиография]

Отрывок, характеризующий Очиров, Уташ Улазганович

Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.