Ута Балленштедтская
Ута Балленштедтская (также Ута Наумбургская; нем. Uta von Ballenstedt, предположительно 1000 — 23 октября год смерти не известен) — маркграфиня, жена Эккехарда II, маркграфа Мейсена, Саксонской Восточной марки и графа Хутици.
Содержание
Семья
Родители Уты (Оды) — Адальберт, маркграф Балленштедта, и Гидда, дочь графа Одо I Лужицкого. У неё были три брата: Эзико Балленштедтский — граф, основатель рода Асканиев, Дитрих — настоятель церкви в Балленштедте, Лудольф — монах монастыря Корвэй, и сестра Хацеха — настоятельница аббатства Гернроде.
Детство и юность
Ута родилась 1 января 1000 года в Гарце, живописном горном крае в Германии. Юная графиня воспитывалась в одном из женских монастырей, расположенных вблизи семейных поместий. Предназначались они для представительниц высокой знати, играли роль не только религиозных центров, но и своего рода академий и университетов. В монастырях велось летописание, переписывались книги, создавались трактаты, собирались богатые библиотеки. Ута много читала, прекрасно разбиралась в истории, любила музыку, хорошо играла на органе, знала лекарственные травы. Главное качество, которое прививали ей с детства — домовитость и почитание будущего супруга.
Замужество
Брак Уты с графом Мейсенским состоялся, по всей видимости, из политических интересов. На этом браке окончился род Эккехардинеров, который оказался бездетным. Эккехард II, который правил графством 15 лет (1031 −1046) вплоть до своей внезапной кончины, был отважным воином и справедливым правителем. После его смерти в 1046 году Ута в возрасте 46 лет ушла в монастырь аббатства Гернроде, которым управляла её сестра Хацеха, отказавшись от наследства мужа, которое частично перешло аббатству и императрице Агнесе. Дата смерти Уты не установлена, известно лишь, что это произошло 23 октября.
Ута в архитектуре
Наумбургский собор святых апостолов Петра и Павла — это базилика, находящаяся в историческом центре городка Наумбург в земле Саксония-Анхальт, Германия. В западной части собора на высоте примерно три метра высятся фигуры маркграфа Эккехарда II и его прекрасной супруги Уты — это единственное, дошедшее до нас скульптурное изображение. Её лицо излучает чистоту и силу. На груди у маркграфини брошь в виде шестиконечной снежинки с тремя окружностями на каждом луче (знамя мира). Скульптурное изображение Уты считается одним из самых ярких женских образов в искусстве Средних веков.
Ута в живописи
Фигуру маркграфини, держащей в руках ларец с сокровищем Мира — камнем Чинтомани, использовал в своей работе «Держательница мира» (Камень несущая) Н. К. Рерих. Картина была написана в 1933 году и посвящена жене художника — Е. И. Рерих.
Напишите отзыв о статье "Ута Балленштедтская"
Литература
- Helmut Assing: Die frühen Askanier und ihre Frauen. Kulturstiftung Bernburg 2002, p. 6
- Michael Imhof and Holger Kunde, Uta von Naumburg, Michael Imhof Verlag, Petersberg, 2011
- Andreas Thiele: Erzählende genealogische Stammtafeln zur europäischen Geschichte Band I. Volume 1, R. G. Fischer Verlag, Frankfurt/Main 1993, Plate 217
- Hermann Wäschke: Geschichte Anhalts von den Anfängen bis zum Ausgang des Mittelalters. Otto Schulze Verlag, Cöthen 1912, pp. 67-69
Ссылки
- [books.google.es/books?id=ZRI9pZL3k34C&pg=PA28&dq=эзико&hl=ru&sa=X&ei=4ZlmUoD7Bs3NswaiiYHQBQ&redir_esc=y#v=onepage&q=эзико&f=false Семенов И. С. Христианские династии Европы]
Отрывок, характеризующий Ута Балленштедтская
– Когда вы едете? – спросил он.– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.