Утерянный фильм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Утерянный фильм (или Исчезнувший фильм) — полнометражный или короткометражный фильм, чьё местонахождение не упоминается ни в студийных или общественных архивах, ни в частных коллекциях. Например, в американской Библиотеке Конгресса.[1]





История происхождения

Причины утерянного фильма

Большинство утерянных фильмов относятся к эпохе немого кино (1894—1929). По оценкам Фонда кино Мартина Скорсезе, 80 % американских немых фильмов навсегда утрачены.

Многие ранние фильмы не сохранились потому, что плёнка с нитроцеллюлозной подложкой, использовавшаяся в немом кино, была чрезвычайно горюча. Пожары иногда уносили с собой целые собрания фильмов; например, пожар в хранилище студии Fox, произошедший в 1937 году, уничтожил все оригинальные негативы фильмов студии, снятых до 1935 года, а пожар в хранилище студии MGM, произошедший в 1967 году, уничтожил все оригинальные негативы немых и звуковых фильмов, снятых до 1931 года. Кроме того, нитратная подложка киноплёнки, разлагаясь в течение нескольких десятилетий, становится хрупкой. Скорость этого процесса увеличивается при неправильных условиях хранения, без соблюдения определённого уровня температуры и влажности — со временем ролик пленки может рассыпаться в порошок[2]. Процесс разложения «безопасной» ацетатной подложки проходит медленнее, но считается обратимым. В настоящее время (2016 год) наиболее долговечной считается полиэфирная подложка. Чтобы сохранить фильм, режиссёры обычно заказывают копии. Фильмы можно сохранить путём копирования на полиэфирную плёнку или оцифровки.

Безопасную (негорючую) 35-мм киноплёнку впервые представила компания Eastman Kodak весной 1909 года. Однако пластификаторы, использовавшиеся при изготовлении плёнки, слишком быстро испарялись, плёнка делалась сухой и ломкой, отчего расходились склейки и рвалась перфорация. В 1911 году крупнейшие американские киностудии вернулись к огнеопасной плёнке. Формат безопасной плёнки сводили до 16 мм и 8 мм вплоть до усовершенствований, последовавших в конце 1940-х гг.

Но основная причина утери фильмов — умышленное уничтожение: с приходом в кино звука немые фильмы стали восприниматься как не имеющие какой-либо коммерческой ценности. До наших дней дошли не более 25% немых фильмов, снятых в конце XIX — начале XX века[2].

«Большинство ранних фильмов не сохранилось, так как студии избавлялись от них оптом, как от хлама. Никому и в голову не приходило хранить их. Требовалось свободное место, к тому же хранение материалов обходилось дорого».

Роберт Харрис

Были утрачены многие ранние звуковые фильмы системы «Витафон» студий Уорнер Бразерс и First National Pictures, там в качестве носителя звука использовались грампластинки, в 1950-х годах для телевизионных студий озвученные немые и ранние звуковые фильмы печатались на 16-миллиметровой кинопленке, однако и их не удалось сохранить (с 70-го годов XX века), так как киноизображение и звук на телевидении в те годы записывались на отдельных пленках.

Для эпохи телевидения, а затем домашнего видео, кинофильмы представлялись как ненужные и имеющие малую ценность материалы. Таким образом, опять же, многие кинопленки были уничтожены для того, чтобы освободить больше места в архивах, либо переработаны с целью регенерации серебра из них.


Списки потерянных, частичные, найденные и восстановленные фильмов

Ранние утерянные фильмы

Ранние цветные фильмы, такие как Таинственный остров (1929) режиссёра Люсьена Хаббарда, и Представление и представлений (1929) Джона Адольфи, сохранились лишь частично или вообще не в цвете, так как большинство их фильмокопий печатались на черно-белой пленке для телевидения, а оригинальные цветоделённые негативы утеряны.

Единственный известный экземпляр мультфильма «Апостол» режиссёра К. Кристиани, снятого в 1917 году и считающегося первым полнометражным мультфильмом в мире, сгорел во время пожара в студии Валье в 1926 г., других копий до сих пор не найдено.

О вышедшем 5 октября 1933 года фильме «Японский Кинг-Конг» (和製キング・コング — Wasei Kingu Kongu) в настоящее время практически нет никаких данных. Доподлинно известны лишь снявшиеся в фильме актёры, а также режиссёр Торадзиро Саито[3].


Поздние утерянные фильмы

Поздними утерянными фильмами считаются фильмы, сделанные после 1949 года. Очень часто это называется «уксусный синдром» (когда пары выделяющиеся при неправильном хранении уничтожают пленку). Вот небольшой список поздних утерянных фильмов (некоторые были найдены):

Фильмы авангардиста Кеннета Энгера, снятый в десятилетнем возрасте Бык Фердинант (1937), ленты Любовь, что вихри (1949), Молодой человек и смерть (1953), Сенаторы в рабстве (1976), Моряки в наручниках (1977), Денонсация Стэн Брейгхейг (1979), также считаются утраченными.

Мексиканский фильм La China Poblana (1943) Фернандо Палациоса, с участием Марии Феликс, сгорел во время пожара в Национальной синематеке в Мехико. Это был один из первых мексиканских цветных фильмов. Сегодня предложено вознаграждение тому, кто найдет его копию.

Утраченными также считаются множество короткометражных фильмов 1940—1970-х годов, использовавшихся в учебных и религиозных целях, так как они были в единичных копиях.

Неизвестно также местонахождение первого фильма с участием Джеки Чана - Большой и маленький Вонг Тин Бар (1962).

Первые три фильма, в которых снялся финский актер и режиссёр Теуво Тулио, погибли вместе с несколькими другими фильмами, которые имеют интерес по крайней мере только для историков финского кино, когда фильмохранилище студии Adam Filmi сгорело в Хельсинки в 1959 году.

Утраченным также считается фильм "Я - шофёр такси" (1964) Льва Цуцульковского: по его воспоминаниям, фильм посчитали "унижающим героизм ленинградцев" и, так и не выпустив на экраны, сожгли все его копии и смыли негатив.

Фильмы со звуком на пластинке и 3-D фильмы

Многие фильмы 1926-1931, сделанные по звуковой системе на грампластинках, такие как Vitaphone, где пластинки со звуком записывались отдельно от киноизображения, в настоящее время считается утерянным, так как пластинки могли быть повреждены (царапины, сколы и т.д), а кинофильм сохранился. И наоборот, от некоторых фильмов производства Vitaphone сохранилась только звуковая дорожка, а пленка с фильмом - нет (например, Берегись женатых мужчин 1928-го года).

Два 3D-фильма 1954 года Top Banana и Переход через юго-запад, сегодня существуют на простой пленке, так как были утрачены исходники, предназначенные для просмотра в 3D-кинотеатрах.

Неизвестные фильмы

Существуют так называемые неизвестные фильмы — фильмы, о существование которых никто ничего не знает, о них нет информации в письменных и других источников.

Подобные фильмы порой могут стать предметом фальсификаций, как например первая экранизация "Дракулы" Б. Стокера, якобы снятая в России (или на Украине) в 1920 году В. Туржанским и "найденная" спустя 90 лет в Сербии.


Видеоматериалы

Фильмы, которые в худшем случае могли бы быть полностью утеряны но сохранились в виде видеоматериалов.

Найденные фильмы

Иногда фильмы считавшиеся утерянными навсегда, все-таки были найдены. Примером может служить фильм Франкенштейн (1910) который несколько лет находился у коллекционера из Висконсина, и о существовании которого стало известно лишь в 1970-х годах.

Копия фильма Ричард III (1912) была найдена в 1996 году, и восстановлена Американским институтом кино.

Фильм За скалами (1922) с Глорией Свенсон и Рудольфом Валентино, считался утраченным на протяжении нескольких десятилетий. Свенсон сетовала в начале 1980-х о потере этого и других своих фильмов. Однако, оптимистично заключила: «Я не считаю что эти фильмы пропали навсегда». В 2000 году копия фильма была найдена в Нидерландах.

На протяжении XX века были известны сокращенные версии фильма Метрополис, что до недавних пор приводило к недоразумениям и неправомерным трактовкам авторского замысла. Оригинал авторского монтажа не сохранился. Кроме того, сцены, удаленные из фильма в 1927 году компанией «Paramount», на сегодняшний день не обнаружены. Однако в 2001 году под эгидой Фонда Фридриха Вильгельма Мурнау по различным сохранившимся вариантам фильма (из Америки, СССР, Австралии, Великобритании) была восстановлена компромиссная версия длиной 117 минут, дающая достаточно полное представление о сюжете фильма (в некоторых изданиях на VHS и DVD длина фильма превышает 120 минут из-за того, что был искусственно замедлен темп воспроизведения — никаких дополнительных эпизодов по сравнению с отреставрированной версией в них нет). В 2008 году два аргентинских кинолюбителя нашли в одном из музеев кино Буэнос-Айреса хрупкую пленку. Оказалось, что это полная версия «Метрополиса», скопированная на 16-миллиметровый негатив. Тогда было найдено в общей сложности 30 недостающих минут фильма. Они отреставрированы и вмонтированы в новую версию картины. Обновлённый «Метрополис» показали 12 февраля 2010 одновременно на Берлинском кинофестивале и во Франкфурте. Везде фильм сопровождался музыкой Готфрида Хупперца в живом исполнении. Фрагменты из аргентинского материала очень обогащают картину и в плане монтажа, и в плане повествования. К сожалению, до наших дней сохранилась лишь 16-миллиметровая негативная копия, которая была скопирована в 70-х годах с 35-миллиметрогого нитропозитива с нарушением технологий — поэтому несмотря на усилия по реставрации, не удалось избавиться от пленочных дефектов.

В 1990-x году обнаружена плёнка фильма Почему быть хорошим? в UCLA и полностью восстановлена на студии Warner Bros. в 2012 году. В 2008 году в Буэнос-Айресе найдена неполная копия фильма «Мой сын» (1928), а также было обнаружен копия раннего звукого фильма The Crimson City (1928).

В 2009 году в архиве Британского института кино найден первый цветной трехмерный фильм «Королевский обзор» (1953)[4]

В 2010 году цифровые копии десяти американских немых фильмов были переданы Библиотеке Конгресса США. Среди фильмов, работы таких мастеров немого кино и раннего звукового кино, как Джеймс Круз, Рекс Ингрэм, Джордж Фитцморис и Виктор Флеминг.

«Сердцебиение и мозг» (1970, реж. Аманда Файлдинг) — этот документальный фильм долгое время считался утраченным, но позже был найден, и показан в Институте современного искусства в Лондоне 28 апреля 2011 года.

В октябре 2013 года на YouTube был выложен короткометражный фильм «Чёрные перчатки», составленный из сцен фильма «Иван Васильевич меняет профессию», в том числе из не вошедших в окончательную версию картины. До этого времени о существовании фильма не было известно.

В декабре 2013 года на YouTube выложен короткометражный фильм Сэм Рейми «Часы» (1978).

В мае 2015 года в Австралии обнаружена копия фильма «Семь грешников» (1925).


Напишите отзыв о статье "Утерянный фильм"

Ссылки

  • [www.youtube.com/watch?v=4892ALZZTxg Галилео. Копирование фильмов]

Примечания

  1. [www.loc.gov/programs/static/national-film-preservation-board/documents/pub158.final_version_sept_2013.pdf The Survival of American Silent Feature Films: 1912–1929 by David Pierce, September 2013]
  2. 1 2 В. А. Устинов. [barsic-cat.narod.ru/tkt/archive/12_2001/ust_arch.htm Реставрация архивных кинофильмов] (рус.). Архивные технологии. журнал «Техника кино и телевидения» (декабрь 2001). Проверено 2 января 2015.
  3. [www.imdb.com/title/tt0440913/ «Японский Кинг-Конг»] на Internet Movie Database
  4. [lenta.ru/news/2009/11/12/coronation/ В Великобритании найден утерянный трехмерный фильм о коронации Елизаветы II]

Отрывок, характеризующий Утерянный фильм

– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.