Утехин, Сергей Васильевич

Сергей Васильевич Утехин (18 декабря 1921 г., под Казанью — 11 июля 2004 г., Пало-Альто, штат Калифорния) — русский и англо-американский (в эмиграции) историк. Специалист по истории России и в частности по истории русской политической мысли.
Доктор философии, заслуженный профессор русской истории Пенсильванского государственного (штатного) университета.

Биография

Родители — школьные учителя. Родился в селе Теньки под Казанью, где семья жила до 1927 года. Затем переехали в Казань, где жили до 1934 года, когда перебрались в Караганду. В Караганде Утехин окончил среднюю школу и будучи отличником летом 1939 г. без вступительных экзаменов поступил на исторический факультет Московского университета.

Не попав в армию из-за крайней близорукости, летом 1941 г., окончив всего два курса он был назначен преподавателем средней школы в Краснодарский край. Летом следующего года Утехин сдал экстерном выпускные экзамены в Краснодарском педагогическом институте.

Оказавшись на оккупированной территории, вместе с отцом и сестрой они были угнаны в Германию, где Утехин работал в лагерях фирмы «Крупп». С окончанием войны они оказались в британской зоне оккупации Германии.

Утехин поступил в Кильский университет, который успешно окончил в 1949 г., получив степень Dr. phil. (доктора философии) по истории.

В Германии в 1947 году вступил в НТС, в котором состоял до конца жизни.

В 1949—1952 гг. часто публиковался в журнале «Посев».

Через год после окончания Кильского университета получил стипендию в Оксфорде. С 1950 года в Англии.

Познакомившись там в том же 1950 году с Исайей Берлином, Утехин считал себя его учеником и последователем.

В 1953 г. окончил Оксфордский университет по специальности политиковедение.

Затем пять лет он служит ассистентом в русской секции BBC.

В 1958 г. по приглашению Леонарда Шапиро Утехин занимает место старшего научного сотрудника в Лондонской школе экономических и политических наук.

В 1962 г., при содействии Л. Шапиро и И. Берлина, Утехин возвращается в качестве исследователя в Оксфорд в колледж Св. Антония.

В 1964 г. совершил первую поездку в США.

С 1965 г. лектор по русской истории и советологии в Глазговском университете в Шотландии.

С 1968 года в США. В 1968 г. почётный приглашённый профессор в Пенсильванском государственном университете, на следующий год работал в Канзасском университете и тогда же стал профессором в Пенсильванском государственном университете.

В 1984 г. вышел в отставку и поселился в г. Менло Парк (штат Калифорния) недалеко от Стэнфордского университета.

В августе 1992 года приехал в Россию. В 1992—1993 гг. преподаёт историю русской политической мысли и философию права в Российском государственном гуманитарном университете и в Новом гуманитарном университете Н. Нестеровой в Москве.

В 2003 г. создатель Синергетического виртуального университета (СВУ), в котором вскоре занял должность ректора, а затем декана гуманитарного факультета.

Скончался после инсульта в Стэнфордской университетской больнице.

Автор многих трудов на английском, русском и немецком языках.

Никогда не принимал иностранного гражданства.

Взгляды

Геополитику признавал псевдонаукой.

Бомбёжку Югославии считал преступлением.

Ссылки

• [rrpolit.narod.ru/svu/istorik.htm Национальность: историк] // Посев № 10 2004

Отрывок, характеризующий Утехин, Сергей Васильевич

Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.