Утренняя звезда (телепередача)

Утренняя звезда
Производство	Телекомпания ЮНИКС («Юрий Николаев Студия»)
Ведущий(е)	Юрий Николаев(1991-2002) Маша Богданова (1991-1992), Юлия Малиновская (1992-1998), Маша Скобелева (1998-2002), Вика Кацева (2001-2002),
Страна производства	СССР, Россия
Язык	Русский
Вещание
Телеканал(ы)	Первая программа ЦТ (7 марта — 24 декабря 1991), 1-й канал Останкино (1991—1995), ОРТ (1995—2002), ТВЦ (2002—2003)
Период трансляции	с 7 марта 1991 по 3 августа 2003

Утренняя звезда — программа, выходившая на Первом канале и на канале ТВЦ с 7 марта 1991 по 3 августа 2003 года. В этой передаче раскрывались юные таланты в области музыки. Передача выходила по воскресеньям утром. Была закрыта на Первом канале и переехала на ТВЦ. В 1992 году также выходила по пятницам ночью под названием «Утренняя звезда в ночном эфире».

Певцы и коллективы, которые впервые выступили на Утренней звезде

• «Лицей» (Сентябрь 1991 г.)
• Алексей Чумаков
• Ани Лорак
• Валерия
• Юлия Началова
• Сергей Лазарев
• Влад Топалов
• Тату
• Пелагея
• Зара
• Нелли Чобану
• Сергей Чумаков
• Евгения Отрадная
• Юлия Малиновская
• Непоседы
• Прохор Шаляпин
• Елена Терлеева
• Сабина
• Астемир Апанасов
• Алсу

Правила конкурса

В конкурсе участвовало по 2 исполнителя. Участники делились на 4 жанра: вокальный жанр (возраст от 3 до 15 лет), танцевальный жанр (возраст от 15 до 22 лет), вокальный жанр (возраст от 15 до 22 лет) и танцевальный жанр (возраст от 3 до 15 лет). Выступления участников оценивали члены жюри из четырёх человек. Оценка проводилась по 5-балльной системе, затем ведущие из этих оценок подсчитывали сумму баллов, полученную участниками конкурса. Участник, получивший наибольшую сумму проходил в следующий тур, участник набравший меньшее количество баллов выбывал из конкурса. Если участники набрали одинаковую сумму баллов, то ведущий просил конкурсантов поочередно спеть куплет из песни или станцевать фрагмент из танца. Затем обращался к членам жюри пересчитать оценки участников. Если после пересчета сумма баллов одинаковая, то в следующий тур проходили оба участника. Также в 1991-1992 году в программе существовал конкурс телеведущих среди девушек. В этом конкурсе ведущий Юрий Николаев выбирал участниц не на роль своих соведущих, а на претендентов, которые смогут работать в телеэфире. Сначала на экранах, установленных в зале показывался видеоклип участницы, а затем участница выходила на сцену в сопровождении ведущего. Затем проходила краткая беседа (обычно участницы отвечали на вопросы ведущего), после чего жюри выставляло оценки каждой из участниц. Также проводился конкурс "Фристаил," который вела Мария Богданова. После смены партнёрши у Юрия Николаева конкурс был отменен. Также программа совместно с фондом "Новые имена" проводила конкурс юных исполнителей классической музыки, который оценивался так же, как и эстрадный. С 1993 года в программе изменились декорации. Исчезли экраны, а вместо них появился нотный стан. Изменились и правила конкурса. Участник, набравший большую сумму баллов, подходил к нотному стану и с помощью нот с цифрами выбирал себе соперника, с которым ему предстояло выступить в следующем туре. Также детский вокальный жанр разделился на две категории: от 3 до 9 лет и от 9 до 15 лет и добавился фольклорный конкурс.

Закрытие передачи

В 2002 году гендиректор Первого канала Константин Эрнст, несмотря ни на какие уговоры Юрия Николаева, снял с эфира «Утреннюю звезду», которая, по его мнению, могла помешать зрителю воспринимать новый проект «Фабрика звезд». Программа переехала на телеканал ТВЦ, где выходила год. Последний выпуск передачи вышел 3 августа 2003 года.

З октября 2016 года было обьявлено о возобновлении программы и был открыт сайт конкурса теперь для допуска на полуфинал. Необходимо набрать большинство голосов зарегистрированных пользователей интернета. Были добавлены новые номинации: кино, фристайл и семья

Отрывок, характеризующий Утренняя звезда (телепередача)

– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!