Уфимский железнодорожный мост

Уфимский железнодорожный мост
Координаты: 54°43′05″ с. ш. 55°54′28″ в. д.54.718250° с. ш. 55.9079583° в. д. / 54.718250; 55.9079583
Область применения	железнодорожный
Пересекает	Белая (река)
Место расположения	г. Уфа
Конструкция
Тип конструкции	опорный
Материал	железо
Число пролётов	6х109,25м
Общая длина	640 м
Полос движения	2
Эксплуатация
Конструктор, архитектор	Н.А. Белелюбский
Начало строительства	1886
Открытие	1888
Закрытие на реконструкцию	2001
Полезные ссылки
[maps.yandex.ru/-/CVa8J6JL на Яндекс. Картах]

К:Мосты, построенные в 1888 году

Уфимский железнодорожный мост  — железнодорожный мост через реку Белую, расположенный в городе Уфе.

История

Строительство уфимского железнодорожного моста началось в 1886 году и закончилось в 1888 году. Мост обеспечил проход поездов через реку Белую к Уфе и дальнейшее строительство магистрали до Челябинска (1892).

Пролётные строения моста были спроектированы профессором Н.А. Белелюбским по техническим нормам 1884 года. Изготовление строений проводилось на Воткинском заводе.

В конструкциях пролётных строений на мосту Белелюбский первым стал применять, изобретённое им, шарнирное опирание поперечных балок проезжей части на нижние пояса ферм. Эта конструкция считалась прогрессивной, позволяла уменьшить дополнительные напряжения в элементах ферм. На Эдинбургской выставке 1890 года эта конструкция удостоилась Золотой медали и в дальнейшем получила распространение за рубежом под названием «русский тип опирания».

8 сентября 1888 года министр путей сообщения адмирал К. Н. Посьет в торжественной обстановке открыл мост. По мосту было также открыто пешеходное движение, для этого были сделаны специальные боковые настилы (впоследствии движение пешеходов было запрещено).

Схема моста — 6 пролетов длиной 109,25 метров каждый.

В период гражданской войны в 1919 году шестое пролётное строение было взорвано колчаковцами и обрушено. Восстановление мостового перехода вели в 2 этапа: сначала установили временные пролёты, затем провели капитальный ремонт.

За восстановление моста строители были поздравлены В. И. Лениным по телеграмме 10 октября 1919 года в адрес коллектива мостостроителей.

При капитальном ремонте было установлено новое пролётное строение проектировки профессора Л.Д. Проскурякова. Тщательно составленный проект предусматривал минимальный перерыв в движении поездов. За 7 часов лебёдками сдвинули временные пролёты на свои подмости, а затем за 3 часа 45 минут также лебёдками надвинули на опоры новое пролётное строение.

В XX веке мост неоднократно усиливали и перестраивали. Так, в период с 1937 по 1939 гг. пролётные строения были усилены с устранением негабаритности и добавлением металла усиления до 4% веса пролётных строений. В период с 1949 по 1951 год Мостопоездом № 417 были произведены работы по реконструкции моста. На ледорезной части опор (с чётной стороны) возведены пилоны под второй путь и на них смонтированы пролётные строения проектировки «Проектстальконструкции» 1943 года под нагрузку Н7.

Замена «царских» пролетных строений на современные под нагрузку С-14 была выполнена ОАО "Трансмостстрой" в период с 1991 по 2001 годы.

Интересные факты

В 1888 году для реки Дёмы было прорыто искусственное русло; оно начинается в ста метрах ниже современного автомобильного моста и идет в сторону Белой напрямую. Это русло спрямили для того, чтобы избежать постройки железнодорожного моста ещё и через Дёму.

Чуть выше по течению, рядом с железнодорожным мостом, на Белой находится небольшой остров, который ежегодно меняет свои очертания, превращаясь летом в полуостров. Возникновение острова связано с тем, что в начале XX в. в этом месте затонули баржи с хлебом, которые и стали «фундаментом» для последующих наносов.

Первые цветные фотографии моста были сделаны С. М. Прокудиным-Горским в 1910 году. Фотографирование проводилось посредством цветоделенного тройного негатива.

Ссылки

www.ufa-trakt.ru/ufa-do-1917/mostyi/

Отрывок, характеризующий Уфимский железнодорожный мост

Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.