Уханьский, Якуб
| Якуб Уханьский | ||
| ||
|---|---|---|
| 1572 — 1575 | ||
| ||
| 1562 — 1581 | ||
| Предшественник: | Ян Пшерембский | |
| Преемник: | Станислав Карнковский | |
| Рождение: | 1510 деревня Uchanie | |
| Смерть: | 12 января 1562 Лович | |
Биография
Сделал карьеру при дворе, после чего стал епископом Хелма (1551) и Вроцлава (1561), а затем архиепископом Гнезно и примасом Польши (в 1562 году). Был ближним советником Сигизмунда II Августа, поддерживая многие его планы и начинания, в частности, сложный в личном и политическом плане королевский развод[2]. Его религиозные взгляды чуть не привели Польшу к разрыву с Римом и созданию национальной церкви, в результате чего Якуб обвинялся в ереси и даже предстал перед инквизицией. При этом он достаточно либерально относился к протестантам не соглашаясь, однако, с их позициями по богословским вопросом. Якуб представлял интересы своего короля на встрече с литовскими магнатами в Вильно и в 1564 году участвовал в литовском сейме. Дважды, с 1572 по 1573 и с 1574 по 1575 год в периоды бескоролевья был правителем страны. Перерыв был вызван неожиданным возвращением во Францию принца Генриха, который первоначально согласился занять польский престол. Из-за отбытия Генриха в Париж, Якуб снова занял пост интеррекса. После этого королевой стала Анна Ягеллонка.
Также он был переводчиком[3] и покровителем многих либеральных деятелей Польского Возрождения.
| Предшественник: Ян Пшерембский |
Архиепископ гнезненский и примас Польши 1562 год — 1581 год |
Преемник: Станислав Карнковский |
Напишите отзыв о статье "Уханьский, Якуб"
Примечания
- ↑ [info-poland.buffalo.edu/JJ.html "J"], Poland Information, University of Buffalo, <info-poland.buffalo.edu/JJ.html>
- ↑ , 0521445965, <books.google.com/books?vid=ISBN0521445965&id=LoStMjYjce8C&pg=PA114&lpg=PA114&q=Uchanski&vq=Uchanski&dq=Uchanski&sig=OB4UV7Hbyjdo-H4_vI0r2TZUTFI>
- ↑ [www.sacred-texts.com/chr/ecf/207/2070015.htm Sacred Texts], <www.sacred-texts.com/chr/ecf/207/2070015.htm>
Отрывок, характеризующий Уханьский, Якуб
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
